Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Вид облака и повреждений на фасадах зданий вызывал уже не беспокойство, а гнетущую тревогу. До эпицентров ближайших ядерных взрывов было примерно пятнадцать вёрст. То и дело возле дороги, с противоположной стороны, можно было видеть остановившиеся машины с распахнутыми дверями, а рядом с ними людей с пузырьками в руках или со шприцами, оказывающих помощь кому-то из пассажиров. Некоторых рвало. Не было ни одной улыбки, ни одного громкого крика; лица у всех были озабоченными, тревожными, иногда испуганными.

Проезжая мимо АЗС №5 «Сибнефти» товарищи увидели, что на бензоколонке не осталось целых больших стёкол: они были раздроблены ударными воздушными волнами, потерявшими на этой дальности от эпицентров сметающую мощь, но сохранившие высокую звуковую амплитуду. В это же время мимо проехал автомобиль без лобового стекла, с включёнными аварийными сигналами.

Наконец Ильяс и Дамир доехали до того места, где заканчивается Толмачёвское шоссе, дорога делает крутой поворот и проходит под железнодорожной эстакадой. На полосе торможения перед бензоколонкой «Новосибирскнефтетрейда» и на газоне перед ней стояла большая военная палатка, два бэтээра, броневик «Тигр», грузовик «Урал» с тентовым кузовом, а ближе к проезжей части – машина скорой помощи и тёмно-зелёный «уазик» с красной полосой по борту и надписью «Военная комендатура». На мачте электропередачи висело табло с показаниями фоновой радиоактивности: «0,34 мкЗв/ч». Из громкоговорителей, установленных на машине военной комендатуры, транслировалось сообщение о том, что страна подверглась нападению, о введении военного положения, об ограничениях в передвижении, потом инструкции по защите от радиации и прочее. Особо подчёркивалось, что в целом радиационный фон не вышел за пределы обычной, то бишь, мирной, нормы, а действительно высокий уровень наблюдается непосредственно вблизи эпицентров ядерных взрывов – в радиусе одного-двух километров и по сравнительно узкому следу радиоактивных облаков.

Военные автомобили и машины со спецсигналами проезжали мимо пикета беспрепятственно, а остальной транспорт солдаты останавливали. Дамира, ехавшего в хвосте военной колонны тоже остановили. Были затребованы документы водителя и пассажира, последовали вопросы: куда? откуда? где стоите на учёте? В этот раз Дамир не лез на рожон: отвечал сухо, но конкретно. Затем солдат попросил обоих выйти их машины, открыть багажник и задние двери, показать вещи.

Когда попутчиками были выполнены все требования, солдат возвратил им документы и повторил то, что уже говорили другие постовые: о мобилизации, явке в военкомат, закрытии проезда в город. Потом он сообщил, что там, откуда они ехали, на территориях промзон и площадях около торговых точек, организованы специально для наступившего экстренного случая стоянки – они охраняются воинскими подразделениями, никакой платы не взимается, дорогу к ним указывают регулировщики. Когда Дамир стал объяснять, с какой целью он стремится попасть в город, и что ему осталось совсем немного, каких-то пятнадцать минут пути до дома, солдат повернулся в сторону и позвал:

– Товарищ старший лейтенант!

Офицер в это время разговаривал с пассажирами другой машины, тоже о чём-то его упрашивавших… да, наверное, о том же: разрешить въехать в город, где остаются родные. Офицер поднял указательный палец в знак внимания и откликнулся:

– Одну минуту.

– Подождите старшего лейтенанта, он вам всё объяснит, – сказал солдат и пошёл останавливать следующую машину.

Офицер подошёл через полминуты, представился:

– Старший лейтенант Витренко.

И, не дав раскрыть нашим путникам даже рта, сообщил, что если они хотят проехать в город по личным делам, то это запрещено, можно только пешком. В случае неподчинения они будут арестованы, а автомобиль реквизирован. Далее он сообщил, что машину можно оставить на специальных стоянках, только придётся возвратиться немного назад. Дал минуту времени (после которой обещал принять меры), чтобы очистить проезд, – и направился к следующему автомобилю. Ильяс попытался остановить его, спросил:

– Лейтенант! Старший лейтенант, скажите, а в чём вообще смысл закрывать нам въезд? Почему простые гражданские люди не могут забрать свои семьи на собственной машине? Вам это как мешает?

Военный остановился, развернулся:

– Видите, какой поток оттуда? А с вами было бы ещё больше. Там, на выезде, идёт дезактивация. У нас не хватает сил и средств на этот поток, а ещё машины скорой, спасателей и колонны эвакуации, которых надо в первую очередь пропустить. Вы же не одни туда проехать хотите. В городе машины горят на стоянках недалеко от эпицентра, а тушить их некому. Идите пешком, забирайте кого надо, и выезжайте на автобусе. Я вас предупредил: у вас осталось меньше полминуты.