Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Рассказ водителя прервал окрик инспекторов ДПС, чей автомобиль стоял за перекрёстком: «Водитель „Магнита“, не блокируйте движение! Быстро проезжайте!»

– А в городе, в городе что? – допытывался в отчаянии Рахматуллин.

– Не знаю. Сам не видел, но народ говорит, … (плохо) там. Где-то ближе к центру … (долбануло). Я-то сам из Прокудского. Да вон, вояки народ уже начали пропускать, может, там то-то в курсе?

Водитель нажал на газ, и машина, качнувшись, тронулась с места.

Рахматуллин поглядел в ту сторону, где в сизой дымке тонул город, а к небу возносились громадные дымные столбы. По подъездной дороге к Коченёво действительно двигались машины, и не только грузовые, как ранее, но теперь даже большей частью легковые. «Зачем вообще они тормозят легковушки?» – с недоумением подумал он и пошёл в сторону посёлка. Не было смысла ждать беженцев из Новосибирска: вряд ли те, кто находился в момент атаки в городе, успели доехать сюда. Скорее всего, это те люди, которые были в пути по эту сторону Оби, может быть, с городских окраин или пригородов. Что они могут рассказать об обстановке в центре? Ничего.

На выезде из Коченёво, метрах в пятидесяти от трассы, также имелся контрольно-пропускной пункт, на нём несколько солдат и один офицер: все одеты в ОЗК-Ф 38 38 [38] ОЗК-Ф – общевойсковой защитный комплект одежды фильтрующего типа. , на ремнях – сумки с противогазами. Они проверяли только гражданские автомобили, выезжающие из посёлка. Какие требования у военных Ильяс не знал, но видел, что некоторых разворачивали, и офицер на уговоры и требования этих людей отвечал жёстко.

Здесь также имелось табло с данными об уровне радиационного фона. Стоявший рядом солдат устало повторял: «Комендатура прямо, до следующего регулировщика. Он покажет дорогу дальше». На солдате была каска с белой полосой, в руке – красный флажок. Его автомат, плотно прижатый к груди натянутым через плечо ремнём, был без магазина. Ильяс молча прошёл мимо.

Рахматуллин был военнообязанным. Срочную службу проходил двенадцать лет назад и являлся старшим сержантом запаса, разведчиком-стрелком. Всегда считал: если понадобится, то без раздумий пойдёт в армию защищать Родину. Только идти в комендатуру сейчас, когда в горящем городе живыми – возможно, раненными – оставались его жена и дети, а до самого города тридцать с чем-то вёрст, ему не хотелось. Судьба семьи сейчас волновала его больше, чем судьба всего мира и его личная. Поэтому он всё время высматривал кого-нибудь, с кем можно было бы сговориться и попробовать проникнуть в город в обход блокпостов. Добыть средства защиты – и рвануть… Ведь военные успели поставить блокпосты только на трассе, вблизи мест дислокации – в этом Ильяс был уверен. Сговориться для совместного вояжа он был готов с кем угодно, но всё же отдал бы предпочтение кому-то из своих – из татар. И Ильяс искал в окружающих родные черты, прислушивался, надеясь услышать родную речь.

Вот он увидел двух женщин: похоже, татарки. Они шли от Т-образного перекрёстка и несли в руках несколько бутылок воды. Подойти? Может, с ними мужчины? Он прошёл метров двести, не выпуская их из виду. Видимо, мужчин с ними нет. Им можно было бы предложить свою помощь, но тогда это отвлекло бы его от главной цели – пробраться в город.

Улица, по которой он шёл, была названа в честь Пушкина. Обычная деревенская, на которой с трудом разъезжаются две легковушки, а пешеходам приходится сходить с проезжей части, чтобы пропустить автомобиль. По обе стороны вдоль заборов жёлтые трубы газопроводной сети. Там, где они пересекали улицу своеобразной аркой в виде буквы «П», грузовики ехали очень медленно, потому что груз в их кузовах иной раз лишь сантиметров двадцать не доставал до трубы. Тут чаще ехали гражданские автомобили. По левую руку от Ильяса, за домами и огородами, была видна другая улица, параллельная: по ней в сторону трассы то и дело проезжали военные грузовики, машины МЧС, иногда были видны колонны солдат в десять-пятнадцать человек.

Рахматуллин дошёл до места, где улица Пушкина пересекалась с улицей Энтузиастов. Здесь топтался очередной солдат-регулировщик. Без всякого энтузиазма, делая долгие паузы, он повторял: «До комендатуры прямо, до следующего регулировщика» – и слабым взмахом флажка указывал направление. В нескольких шагах от него стоял автомобиль «Киа». Водительская дверь открылась, и из машины вышел молодой мужчина лет тридцати. «Татарин», – предположил Ильяс, приметив в незнакомце искомые черты. А к тому в это время подходили двое: мужчина (моложе первого лет на пять), и женщина (беременная: с виду месяце на седьмом).