Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Почти все жители посёлка и приезжие собрались у церкви. Через лесничество в Малом Голоустном и через участкового стало известно: самолёт с президентом сбит над Атлантическим океаном, а в стране введено военное положение. Подтвердилось, что от Иркутска до Усть-Ордынского всё полыхает после ядерных ударов, а от Малого (Голоустного) дальше по трассе военные никого не пропускают и ищут диверсантов. Участковый так же сообщил: в сторону посёлка с северо-запада движется облако пыли и дыма, которое может быть радиоактивно; проинструктировал, что нужно делать, как сберечься, сколько ждать. Привёз участковый респираторы, но мало – за них началась драка. Досталось и самому участковому, недавнему выпускнику полицейской школы: некоторым не понравилось, как он распределяет респираторы, и пришлось егерям и родственникам его защищать от тумаков.

А тут снова тревога! Народ с криком врассыпную, по домам и номерам! Второй раз переживали тревогу тяжелее. Теперь ведь точно знали, что война началась. Было жутко, тряслись от страха, молились, просили прощения друг у друга и прощались навсегда. Но раздалось только несколько громовых ударов минут через десять после объявления тревоги – и всё, тишина. Страх постепенно слабел, а мысли о детях (где они сейчас, что с ними?) не давали покоя. Это хуже, чем страх за себя – мучительней. Хорошо хоть в этот раз отбой дали быстро: тревожный режим длился всего около полутора часов.

В это время в посёлок приехали военные, поставили палатки возле ретрансляционных вышек, что-то там начали делать. Ну, ещё по улицам ездила их машина и через громкоговоритель передавала инструкцию по безопасности. И прошло совсем немного времени после отбоя воздушной тревоги, как объявили тревогу радиационную: на посёлок шло облако атомного взрыва. Закрылись в домах. Тут электричество пропало. Выступление председателя правительства почти не слышали – всё закрыто, а до вышек, где громкоговорители стоят, далеко. Дальше в посёлке есть громкоговорители, может быть, там и нормально было слышно людям, а здесь, на околице, из трёх слов только одно можно было понять.

С первого этажа хозяйку кликнул Михалыч. Уходя, она предупредила:

– Я сейчас принесу вам свечки, пока вот фонарь оставляю, – она указала на светодиодный фонарик, который принесла вместе с закуской. – Генератор не может всё время работать: его отключать надо. И военные говорили, чтобы мы топливо берегли, неизвестно когда и как его будут доставлять.

– Да, с горючкой теперь будут проблемы, – сказал Заглитин, когда Петровна ушла. Он откупорил одну бутылку и стал разливать коньяк по бокалам. – Ближайшая заправка, получается, за блокпостом. Что она говорила? Вот… а здесь где взять? Солярку можно с катеров слить, но тогда через пару недель все будут только пешком ходить.

– По идее, топливо теперь только озером привезти можно, – поддержал беседу Лазарев, – если трасса находится в зоне заражения.

Он подошёл к столику с едой и отломил кусочек сыра.

– Верно, – Заглитин посмотрел на Сергея исподлобья, помолчал и добавил. – Вообще-то, я подумывал отправиться в Иркутск водой. Ну, если с проездом будут проблемы. Теперь даже не знаю… новостей мало. Ты пей коньяк.

Лазарев взял бокал:

– Может быть, Сергеич сейчас придёт, что-то расскажет?

– Сомневаюсь. Тут, что одному известно – то и весь посёлок знает. Это же деревня. Здесь и народу-то всего человек пятьсот. В Москве, бывает, в одном доме в десять раз больше живёт. В метро людей больше в электричку набивается, чем население всего Голоустного. Тут все знают друг друга, все новости на слуху.

Сергей был не согласен, но возражать тому не стал. Подумал про себя: «Народу пусть мало, а новость, если она от человека к человеку передаётся, может не скоро дойти от одного конца деревни до противоположного.

– А ты у нас как, годен для строевой службы? – неожиданно спросил Заглитин, пристально глядя на Сергея.

– Нет, – ответил Лазарев ослабевшим голосом.

Этот вопрос его уже много лет пугал, а с сегодняшнего утра, кажется, стал вызывать ещё и аварийные позывы организма.

– Не служил? Справка?

Лазарев кивнул, быстро поднёс ко рту бокал и залпом его выпил.

– Ну, теперь на справку твою вряд ли посмотрят. Я из возраста вроде вышел, а и то… думаю, куда-нибудь втюхают. Хоть на вещевой склад, но чтобы в сапогах был. У нас генералы воевать не умеют – им для этого ума не хватает, а поэтому набирают всех, от мала до велика, для количества. Всегда количеством побеждали. Один Суворов брал умением. А остальные – победы чужими жизнями загребали. Жуковы, Ворошиловы, Тимошенки всякие. Чужих жизней не жалко. А за свои трясутся.