Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

– Сергей.

– Ну как? Ты с нами?

– Конечно, – согласился Лазарев, быстро смекнув, что нет смысла отказываться от такого предложения: когда ситуация прояснится, можно будет уйти.

– Ага. Ну, иди в тот дом, справа, с верандой, там девчонка сидит – пусть тебя запишет и покажет, где разместиться. Скажи – я направил.

То, что ему бесплатно предложили место для пребывания, Лазарев и не заметил – принял как должное, а вот этот резкий переход с «вы» на «ты»… это всегда раздражало Лазарева. На значительную разницу в годах с Михаилом он скидку не делал – не в его правилах уважение к возрасту. Поэтому он натянуто улыбнулся всем троим, подумав: «Быдло, типичное российское быдло» – и направился к указанной постройке.

Турбаза представляла собой суходол, примыкающий к песчаному берегу широким ухоженным лугом. Вокруг луга, среди редких деревьев, вразброс стояли около десятка деревянных домиков, различающихся между собой как видом, так и размерами – впрочем, только два строения были явно крупнее остальных. К одному из них (его здесь называли «правление») и лежал путь Сергея.

Второй этаж правления занимала администрация базы, а на первом находилась гостиная, с маленьким залом и стойкой регистрации. Здесь работал телевизор, подключённый к спутниковой антенне. На экране шла трансляция новостей на каком-то восточном языке (на арабском, как показалось Сергею). Мелькали картинки, но все они были из мирного времени: лица президентов, политические карты, изображения оружия и прочее. Внизу экрана бежали две текстовые строки восточной вязью. Речь дикторов была возбуждённой, они перекладывали бумаги на своём столе и часто поворачивали головы в сторону от камеры – наверное, там находились мониторы с картинками других каналов.

В гостевую книгу его записывала девушка лет двадцати двух по имени Дарья – единственная барышня на базе. Светловолосая, невысокая, с привлекательным, круглым, слегка веснушчатым личиком. Она рассказала: в половине восьмого по телевизору прервались все передачи и стал транслироваться сигнал тревоги. Сначала подумали, что это внезапные учения, ведь все знают о дивизии межконтинентальных ракет, расположенной в области. Стали переключать каналы и оказалось, что на иностранных – тоже тревога. Правда, не на всех: на китайских, гонконгских, корейских шли срочные новости и сообщения писались большими иероглифами и буквами. На западных каналах (на некоторых) было оповещение о тревоге, на других – новости, ну а российские все сразу прекратили вещание, только сигнал тревоги передавали. А потом российские вовсе пропали. Интернет исчез, компьютеры почему-то зависли и больше их операционная система не загружается.

Сначала и не знали, что делать – вблизи нет ни бомбоубежища, ни подземных строений. Все вместе кинулись освобождать единственный подвал (там хранились припасы), но места в нём оказалось слишком мало. А кроме сотрудников базы здесь находились отдыхающие: семья из Иркутска и компания студентов (семь человек) из Москвы. Тогда кто-то предложил укрыться в пещере, что неподалёку, километрах в двух – туда ещё туристов водят. Взяли продуктов, воды и поехали на машинах. Ехали и боялись: на небо всё время смотрели – не летят ли ракеты? В пещере пробыли около пяти часов. Вблизи неё есть старая вышка, на которой установлен ретранслятор МТС, и у некоторых мобильники поймали сеть. Стало известно: в Голоустном всё в порядке, взрывы далеко и никакой особой опасности пока нет. Но кто-то дозвонился до Иркутска и вот там, оказалось, творится ужас: возле микрорайона Зелёного 24 24 [24] Зелёный – микрорайон Иркутска; в нём расположена военная часть и жилые дома для военнослужащих. произошёл атомный взрыв: в городе паника, много раненых, убитых. Гости и сотрудники, у которых в городе жили родичи, понятное дело, волновались сильно, потом они договорились всем вместе уезжать отсюда. Взрывов больше не было, ничего такого страшного, как раньше думали, не происходило… В общем, решили: Америка и Россия полностью отстрелялись, все ракеты выпустили, и нет смысла сидеть в пещере.

«Страшно было, конечно, а куда деваться? – отвечала Дарья на вопрос Лазарева, когда они уже вышли на улицу и направились к домику, где должен был поселиться Сергей. – Москвичи эти, ребята, и семья из Иркутска сразу сели в катер и уплыли в город. И местные три человека (на нашей базе работают) тоже уехали. Сначала оставались здесь, их директор просил, а как всё беспокойно, а у некоторых же родственники в Иркутске, – так сели на машину и уехали. Сначала связь-то была по телефону, все звонили… То есть, когда началось, то сразу эсэмэски пошли и звонки автоматические: диктор сообщала, что атомная тревога объявлена, а дозвониться нельзя было. Потом появилась связь (когда уже отбабахало), но только плохо стало слышно – это снаружи пещеры или если к выходу ближе подойти, а в глубине вообще никогда мобильники сеть не ловили. Где-то через полчаса, наверное, связь совсем пропала, у всех телефоны показывали „нет сети“. Я-то своим успела дозвониться, но всё равно не знаю, как они там сейчас. Хочу поехать домой, но директор попросил остаться, обещал потом всех, кто захочет, отвезти в посёлок, вечером. Сейчас народу мало осталось: только наши местные работники и один гость – охотник. Вы с ним соседи будете, он из Москвы, но раньше в Иркутске жил. А вы что-нибудь слышали или видели?»