Вячеслав Бец - Расплата

«Высокомерные ублюдки, вам всем воздастся, вот увидите», – заливаясь желчью, думал он.

Они задержались немного на КПП перед тоннелем, пока Макс объяснялся с начальником блокпоста. Коля не верил в это, но всё же надеялся, что ему выдадут обещанное оружие, или хотя бы запас провизии, но даже когда этого не произошло, не пал духом. Тем не менее, вопрос об этом он Максу задал. Тот сделал удивлённое лицо и, издевательски ухмыляясь, заявил, что ничего такого не знает. Но Дьякова больше ничего не задевало. Поглощённый мыслями о том, что свобода уже близко, он шёл по тоннелю, затем миновал уже предупреждённый о них блокпост и пошёл по дороге. Родионов, правда, продолжал идти рядом с ним.

– Я думал, ты меня только до выхода проведёшь, – с плохо сдерживаемой неприязнью, сказал ему Коля, когда они отошли уже достаточно далеко.

– Мы десять лет прожили рядом, делали общее дело, товарищами были, пусть и не всегда ладили. Думаю, ты заслуживаешь прощальный подарок, – с ноткой язвительности ответил Макс после долгой паузы.

Он больше не шёл позади. Теперь он шагал почти рядом, всего в полутора метрах справа. На поясе у него висела кобура, из которой торчала рукоять «Стечкина». Коля видел её и даже размышлял над тем, что мог бы попытаться внезапно напасть на Макса, завладеть оружием и убить уже сейчас, чтобы не ждать следующей встречи. Но здравый смысл был против. Сейчас Коля слаб, а он, даже будучи здоровым и полным сил вряд ли мог справиться с Родионовым.

– Ты выполнил приказ хозяина. Можешь быть свободен, а свои подарки засунь себе в жопу, понял?

Дьяков сказал это, даже не глядя на Макса. Он не заметил, как заиграли желваки и рефлекторно сжались и разжались кулаки подполковника. Впрочем, даже если бы и заметил, то всё равно оставил бы это без внимания, ведь Макс ничего не мог ему сделать, иначе нарушил бы обещание Гронина. Хотя… Они сейчас были за стенами «Убежища» и ничего не мешало Максу заявить, что он отпустил пленника. Да, наверное, не стоит его больше злить.

Когда Коля подумал об этом, они отошли уже примерно на километр и здесь их никто не мог увидеть.

– Всё, Колян. Здесь всё, – внезапно сказал Макс, до этого упорно молчавший.

– Ага, – Коля глянул на Родионова и остановился.

– Прежде, чем мы попрощаемся, ответь мне на один вопрос, – попросил Родионов.

Его голос хоть и звучал относительно нейтрально, но напряжение в нём чувствовалось сумасшедшее.

– Какой?

– Зачем вы всё это заколотили?

– Пф…

Фыркнув, Коля отвернулся и сделал шаг, собираясь идти дальше, но затем остановился и некоторое время задумчиво смотрел перед собой. Когда он ответил, его голос зазвучал неприятно, источая концентрированные яд и ненависть.

– Потому что нам не нравится курс Гронина. Не нравится его стиль управления. Он высокомерный диктатор, смотрящий на всех, как но говно. Даже на тебя, просто ты сам недалёкий и этого не замечаешь. Но однажды ты поймёшь это. Увидишь, что я был прав, и пожалеешь обо всём, что делал.

– М… Говёный ответ. Такой же, как ты сам.

Голос Макса, раздавшийся за спиной, теперь тоже был полон злости. Но это была не такая злость, как у Дьякова, нет, она не звучала как шипение раненой змеи, желающей только уползти, чтобы залечить свои раны. Здесь было другое… Удовлетворение от предчувствия близкого выплеска ярости.

Дьяков сразу распознал это. Его внутренний радар завопил о приближающейся со спины угрозе, но он не решался обернуться и встретить её, оцепенев от понимания, что просчитался.

– Повернись, мразь, – несмотря на невероятную концентрацию презрения и ярости, оскорбление Макса прозвучало радостно.

Коля ощутил, как тело заливает сумасшедшими дозами адреналина и судорожно соображал, как спастись. В любом случае, чтобы сделать это, ему придётся обернуться и атаковать первым. Да, это единственный шанс. Атаковать на упреждение, пока Родионов не готов, тогда у Коли будет шанс. Он внутренне напрягся, мобилизуя силы, развернулся и приготовился к стычке, но, несмотря на все эти меры, не готовым оказался именно он.

Всё, что Коля успел увидеть краем глаза – блеск лезвия и тень, несущаяся на него. Он ничего не успел предпринять, ни отскочить, ни уклониться. Спустя долю секунды лезвие глубоко вошло между рёбер, и Коля ощутил острую, парализующую тело и волю боль. Он вскрикнул, но крик быстро оборвался и перешёл в короткий, глухой стон, а сам Коля рефлекторно отшатнулся, буквально сползая с ножа. По телу потекла горячая, густая жидкость, а ноги предательски дрогнули, намереваясь подкоситься. Зашкаливающий адреналин позволил Коле устоять на ногах и приготовиться к схватке за свою жизнь, ведь мозг ещё не принял тот факт, что Николай Дьяков уже почти труп.