Вячеслав Бец - Расплата

– Чего пришёл? Злорадствовать? – решил спросить Коля.

Макс не ответил и брезгливо посмотрел на него, но был ли причиной этой брезгливости сам Коля или вонь в комнате, Дьяков не знал. Пауза длилась секунд пять, затем Макс выглянул в коридор и снова обратил свой взор к Дьякову.

– Пошли, а то я сдохну, если пробуду здесь ещё хоть минуту, – он жестом подозвал пленника к себе.

Вместо ответа Дьяков потряс рукой, звеня цепью, второй конец которой был прикован к металлической кровати.

– Ух ты! – восхитился Родионов. – Прям как в настоящем подземелье. Хех.

Он вышел за дверь и тихо позвал охранника. Между ними произошёл какой-то короткий диалог, который вёлся так тихо, что Коля не смог ничего разобрать, кроме того, что охранник, похоже, сопротивлялся. Но длилось это очень недолго, потому что вскоре он вошёл в комнату-камеру и отстегнул Дьякова от кровати. Родионов, сложив руки на груди, стоял у дверей и спокойно наблюдал за действиями бойца. По их поведению Коля начал подозревать, что его надежды, похоже, осуществляются.

Когда ненавистная цепь со звоном и лязгом упала на пол, Коля растёр саднящее запястье и вопросительно посмотрел на Макса.

– Пошли уже или ты хочешь, чтобы я задохнулся? – требовательно заявил Макс.

Коля не стал отвечать и двинулся к выходу. Родионов вышел в коридор, пропустил Колю вперёд, и пошёл следом. Шли молча, а когда вышли на улицу, то Николай с полминуты жмурился и тёр глаза, привыкая к свету, который отбрасывало восходящее за скалами солнце. Учитывая пору года, сейчас было примерно начало шестого утра. Жизнь в «Убежище» только-только начиналась и людей на улице почти не было. Лишь два человека спешили куда-то мимо бараков, но оттуда они не могли видеть, кто там вышел из бункера службы безопасности.

– Ну, бл… я-то думал это камера твоя воняет, а это, оказывается, ты сам, – морщась, брезгливо заявил Макс, но, прежде чем Коля успел ответить, продолжил. – Ну и говно же ты, Колян.

Дьякову очень хотелось огрызнуться, ответить тоже какой-то колкостью, но раз уж его отпускают, а в этом он теперь почти не сомневался, то не стоит лишний раз злить Родионова. Если всё пойдёт как надо, то у него ещё будет шанс поквитаться с ним.

– Что дальше? – спросил Николай.

– Дальше? – Макс осмотрелся и, немного подумав, продолжил. – Пошли на выход. Из долины.

Дьяков почувствовал, как нарастает внутри него адреналин. Внутри он весь ликовал, сердце забилось чаще, и даже мышцы, ослабевшие от паршивой кормёжки и долгого бездействия, вдруг снова наполнились силой.

Шли снова молча. Родионов ничего не говорил, а Коле с ним говорить и не хотелось. Он больше размышлял о Гронине и его поступке.

Всё-таки, Паша не изменил себе и остался верен собственному слову. Да, конечно, быть человеком слова это, с одной стороны, правильно, иначе как с тобой будут иметь дело? Но оставаться честным с принципиальными врагами… Это уже граничит с глупостью. Несмотря на то, что Коля не любил ни самого Павла, ни его методы работы и принятия решений, не любил его всезнайство, которое чувствовалось в его поведении и взгляде, не любил, что тот вечно делал всё по-своему, выслушивая других, но принимая их точку зрения только в случаях, когда она совпадала с его собственной – всё равно он уважал его. Как минимум, как достойного противника и врага. Но сейчас, когда Гронин отпускал его, Коля не мог понять его мотивации, хоть она и была ему во благо.

Что им руководит? Принципы? Офицерская честь? Вдруг Колю осенило, да так, что он ощутил, будто его ударило током. Дьяков, поражённый своей догадкой, остановился и замер, от чего шедший позади Родионов сразу недовольно выругался.

– Какого хера, Коля? Давай иди, у меня нет времени, – недовольно пробурчал он.

– Да-да, иду, – агрессивно огрызнулся Дьяков и снова пришёл в движение.

Плевок, насмешка, издёвка – вот, что это было. Гронин ещё сильнее унижал его своим фальшивым великодушием, издевался, показывая, что считает его ни на что не способным ничтожеством, которое можно смело отпускать, зная, что оно не сможет отомстить. От осознания этого Коля мгновенно наполнился яростью. Не в силах сдержать эмоции, он заскрежетал зубами. Идущий позади и немного сбоку Родионов заметил, как на лице Дьякова заиграли желваки.

– Ха-ха, что, бесишься, да? Бесись, бесись, – тихо посмеиваясь, проговорил Макс.

Дьяков проглотил его слова, но только потому, что уже размышлял о том, как отомстит. Отомстит им обоим, да и не только им.