Макс Брукс - Мировая война Z

Какое-то время так оно и было. Мы нашли классный кемпинг на берегу озера, народу немного, как раз достаточно, чтобы чувствовать себя «в безопасности», знаете, если вдруг явятся мертвяки. Все были милы друг с другом, такая всеобщая атмосфера облегчения. Вначале все походило на вечеринку. Костер каждый вечер, люди готовили дичь и рыбу, кто что подстрелил или поймал… в основном поймал, конечно же. Иногда ребята бросали в озеро динамит, грохотал взрыв, и вся рыба всплывала кверху брюхом. Я никогда не забуду эти звуки, взрывы или жужжание пилы, когда люди валили деревья, или музыку из автомобильного радио, кто то даже привез с собой музыкальные инструменты. Мы пели ночью у костра, огромного, из сложенных друг на друга бревен.

Это когда у нас еще были деревья, до второй и третьей волны, потом люди жгли листья и пни, а дальше все что попадет под руку. Запах пластика и резины просто убивал он ощущался во рту, оседал на волосах. К тому времени вся рыба исчезла, стало не на кого охотиться. Казалось, всем было плевать. Все рассчитывали на зиму, которая заморозит мертвяков.

— Но как вы собирались пережить зиму?

— Хороший вопрос. Не думаю, что большинство людей заглядывало так далеко вперед. Наверное, считали, что власти придут нас спасать, или просто думали упаковать вещи и отправиться домой. Я уверена: многие не думали ни о чем, кроме завтрашнего дня, благодарные небесам хотя бы за то, что они наконец-то в безопасности, а все как-нибудь образуется. «Мы вернемся домой, не успеешь и глазом моргнуть, — говорили некоторые. — К Рождеству все закончится».

(Она показывает мне на другой предмет, вмороженный в лед. Спальный мешок с изображением Губки Боб Квадратные Штаны [30] Герой американского мультсериала с одноименным названием. Примеч. пер. . Мешок маленький, в коричневых пятнах).

— Для чего это предназначалось, как вы думаете? Для теплой спальни друзей? Ладно, пусть нормальный мешок достать не смогли — магазины для туристов выкупали или громили первыми — но вы не поверите, как неразумно вели себя некоторые. Многие были из Солнечного пояса, кое-кто даже из южной Мексики. Люди залезали в спальные мешки, не снимая ботинок, которые нарушают кровообращение. Выпивали, чтобы согреться, не понимая, что на самом деле понижают температуру своего тела, выделяя слишком много тепла. Носили тяжелые пальто поверх футболки, занимались физическим трудом, потели и снимали пальто. Хлопковая ткань впитывала пот. Поднимался ветер… в первый сентябрь заболели многие. Простуда и грипп. Они заразили остальных.

В начале все были милы друг с другом. Работали вместе. Обменивались, даже покупали что-то у других семей. Деньги еще кое-что значили. Все думали, что банки скоро вновь откроются. Когда бы мама с папой ни пошли искать еду, меня всегда оставляли у соседей. У меня было такое маленькое радио, которое надо заводить, крутя ручку, и мы слушали новости каждый вечер. Там только и рассказывали, что об отступлении войск, о том, как военные бросают людей на милость судьбы. Мы слушали с дорожной картой США в руках, отмечали города, из которых приходили новости. Я сидела у папы на коленях. «Видишь, — говорил он. — Они не уехали вовремя. Они не такие умные, как мы».

Отец пытался улыбаться. Какое-то время я думала, что он прав.

Но через месяц, когда еда начала заканчиваться, а дни становились все холоднее и темнее, люди изменились. Не стало больше костров, совместных ужинов и пения. В лагере царил хаос, никто не убирал за собой мусор. Пару раз я ступала в дерьмо. Его даже не потрудились закопать.

Меня уже не оставляли у соседей, родители никому не доверяли. Стало опасно, вспыхивали драки. Я видела, как Две женщины боролись за шубу, которая порвалась прямо посредине. Видела, как один парень поймал другого на краже и бил его по голове монтировкой. Обычно потасовки и крики случались ночью. То тут, то там звучал выстрел и за ним плач. Однажды мы услышали, как кто-то шарит у нашей импровизированной палатки, которую мы натянули вокруг минивэна. Мама велела мне пригнуть голову и закрыть уши. Папа вышел наружу. Я слышала крики сквозь прижатые ладони. Выстрелило папино ружье. Кто-то закричал. Папа вернулся с бледным лицом. Я так и не спросила его, что случилось.

Люди собирались вместе только в моменты появления мартвяков из числа тех, что последовали за третьей волной, в одиночестве или маленькими группками. Это происходило каждые пару дней. Кто-нибудь бил тревогу, и все объединялись, чтобы уничтожить зомби. А потом, как только все заканчивалось, мы снова ополчались друг против друга.