Иван Сербин - Собачий Рай

Впрочем, если самые худшие опасения оправдаются, у него сегодня будет шанс опробовать оба оружия в деле.

Гордеев сунул шокер в свободный карман, проверил, на месте ли ключи, не забыл ли он сигареты и спички. Убедившись, что все на месте, вышел на лестничную площадку. Через минуту появился и Сергей. Сказал в закрываемую дверь:

— Ну, говорю же, с Артем Дмитричем иду. Чего ты, ну? Скоро вернемся!

Он прикрыл дверь, убедившись, что собачка замка защелкнулась, повернулся, покачал головой, буркнул неопределенно:

— Ба… Женщины, блин.

Одет Сергей был соответственно походу: в сапоги, серые форменные бриджи и длинный непромокаемый плащ. Из кармана торчала стальная рукоять трехбатареечного фонаря. В руке Сергей держал резиновую дубинку. Венчала экипировку фуражка.

— Фуражка-то зачем? — поинтересовался Гордеев.

— Да территория-то чужая. Труп там сегодня обнаружили. Если вдруг патруль нагрянет, чтобы уж не ошиблись. А то еще накидают по холке сгоряча. — Гордеев кивнул понимающе. — Ну что, идемте?

Они спустились по лестнице — причем Сергей свободной рукой поддерживал Артема Дмитриевича под руку — и вышли под дождь.

С наступлением темноты пустырь стал казаться просто бескрайним. Дома, стоящие на той стороне, различались далекой, узкой полосой, да и ту размывало дождем. Слева, из-за широкой полосы то ли еще парка, то ли уже леса, доносились звуки железнодорожной станции. Время от времени грохотали на стыках вагоны, гудел гудок, и гундосый, усиленный мегафоном голос диспетчерши возвещал о чем-то тоскливо-невнятном. Справа же пустырь и вовсе растворялся в темноте. Лишь подрагивали под дождем не до конца облетевшие кусты, да колыхались отдельные, выстоявшие стебли болиголова и репейника. Стоящие за спиной дома давали легкий отсвет, но он не рассеивал серебристую мглу, а, напротив, сгущал ее. Сергей оглянулся, поежился.

— И зачем мы сюда пришли? — спросил он, невольно понизив голос. — Чего вы тут надеетесь найти, в такой темнотище?

— Понимаете, Сергей… — Гордеев вытащил из кармана фонарик, щелкнул кнопкой. Узкий, не слишком яркий луч прорезал темноту, выхватив утопающие в грязи пучки желтой гниющей травы. — Мне это нужно для работы. Иногда для того, чтобы передать настроение, сделать более образное и глубокое описание, необходимо самому побывать в похожем месте. А если вы описываете реальное место — то лучше и вовсе отправиться прямо туда, а не довольствоваться рассказами и фотографиями.

— Понятно, — слегка разочарованно заметил Сергей. — И все?

— Вам кажется, этого мало?

— Н-нет. — Скорее всего только соседские отношения не позволили Сергею послать калеку куда подальше. Приспичило ему. Мог бы и днем сходить. Или уж, на худой конец, вечером. — Все в порядке.

— Но на вашем месте, Сергей, я бы все-таки не расслаблялся. Пустырь — место коварное. Мало ли кого здесь можно встретить?

Сосед хмыкнул, зажал дубинку под мышкой, включил фонарь. Надо отдать должное, его батарейки были в гораздо лучшем состоянии, чем те, что стояли в фонаре Гордеева. Соответственно и луч был более мощным и ярким. В его свете сквозь ночь проплыли два густых и обширных кустарника, низкий, плешивый холм. Мелькнула бесформенная тень.'Гордеев направил фонарь, но было поздно. Был ли это обман зрения, или струи дождя создали причудливую иллюзию, или, может быть, в темноте действительно кто-то был, в любом случае оно уже исчезло. Остались только слюдяные прочерки воды на фоне черного горба холма.

— Я пойду впереди, — сказал Гордеев. Он тоже понизил голос. — А вы, Сергей, смотрите по сторонам.

— Хорошо, — кивнул тот.

Гордеев медленно двинулся вперед, освещая едва различимую в траве тропинку подрагивающим светом фонаря. Изредка из темноты наплывали лиловые тени — кустарники, холмы, груды какого-то хлама, проржавевший насквозь остов «Запорожца», переполненный давным-давно, забытый всеми мусорный контейнер. В такие моменты Гордеев останавливался и прислушивался. Он постоянно ждал от ночи подвоха. Сергей шел сзади, то и дело соскальзывая с тропинки в грязь. На подошвы его сапог уже налипло по килограмму буро-коричневой массы. Ошметки травы облепили голенища.

Миновав почти треть пустыря, Гордеев остановился, огляделся, указал в темноту:

— Сережа, посветите вон туда, пожалуйста.

Тот послушно направил раструб фонаря в нужном направлении. Ближе к подлеску пустырь превращался в сплошные холмы. Они напоминали стадо диковинных животных, улегшихся на ночлег. Некоторые из них достигали в высоту пары метров.