Даниил Берг - Проект Каин. Адам

Аня осторожно поднырнула под слишком низко висящий плафон лампы и села за стол. Валентина обернулась, странно посмотрела на нее, но промолчала. Аня сначала ничего не поняла, но потом сообразила, что уселась на то место, где всегда сидела мать. Мимолетное чувство смущения охватило ее, но тотчас погасло — ей было, в общем-то, плевать. Уже не маленькая.

Вода закипела — Валентина предусмотрительно сняла свисток, чтобы ненароком не разбудить мужа. Женщина сняла чайник с огня, наполнила маленький изящный «заварник» из тонкого фарфора. Отец подарил его матери на один из день рождений, только Аня не могла вспомнить на какой. Раньше чайничек с узором из бледных, но четко очерченных роз стоял в серванте, в большой комнате среди десятка других безделушек: набора серебряных приборов на три персоны в обитой бархатом деревянной коробочке; какого-то особенного, жутко дорогого штопора для вин; маленьких пиал для саке… Что ж это, подумала Аня, мама для нее достала такую ценную игрушку? Из-за того, что она приехала?

Мать подошла к обеденному столику и выставила пару тарелочек с нарезанным сервелатом и сыром. Мама вернулась за хлебом, а Аня быстро, чтобы та не увидела, схватила кусочек колбасы, сжевала его… и снова почувствовала себя маленькой девочкой, которая вернулась домой из школы, и, дожидаясь, пока мать разогреет суп, по мере возможностей таскает со стола все, до чего может дотянуться.

— Чему улыбаешься? — мама поставила перед ней вазочку с печеньем и корзинку с нарезанным хлебом.

— Да так, вспомнила кое-что, — сказала Аня. Взяла кусок хлеба и быстренько соорудила себе простой, но от этого не менее вкусный бутерброд из двух пластиков колбасы и сыра.

— Подождала бы, пока чай заварится.

— Кушать хочется, мам, — с набитым ртом ответила дочь. Она и сама не знала, что так проголодалась. Мать вернулась к чайнику и забренчала кружками.

— В дороге наверняка питалась какой-нибудь ерундой из этих мерзких привокзальных ларьков?

Аня помахала в воздухе бутербродом: фифти-фифти, мол. Только потом сообразила, что мать стоит к ней спиной, поэтому, с трудом проглотив кусок, сказала:

— Так, мам. Взяла пару пакетиков чипсов, да сухариков.

— Ну конечно, как всегда. Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты не ела эту ерунду?

Мать поставила на стол две дымящиеся кружки с ароматным чаем и посмотрела на дочь.

— Доведешь себя до язвы, как твой отец. Он вот был большим поклонником всяких пирожков из буфета еще в институте. За что и поплатился.

— Я не знала, что у отца язва, — сказала Аня.

— К тому времени, как ты родилась, она уже года два как была залечена. Ничего серьезного, я заставила его вовремя показаться врачу. Помнится, стоило ему не перехватить хотя бы булочку раз в два-три часа, так начиналась свистопляска…

Мать говорила что-то еще, и Аня кивала в нужных местах, слишком увлеченная едой. На самом деле, отец говорил ей про свою язву давным-давно, лет десять назад. Просто он пообещал Валентине, что никому ничего не будет рассказывать. Жена, как он думал, считала себя немного виновной в том, что он не питался в то время как следует. С учебой в институте, с обязанностями старосты, и с двумя-тремя вечерними кружками «по интересам» у нее не всегда находилось время приготовить ужин (не говоря уж про завтрак) своему мужу. Отец не обижался, все понимал, просто, как он говорил, «твоя мама такой человек, который сначала что-то сделает, не подумав, а потом уже начинает чувствовать себя виноватой». Тогда Аня его не поняла, но потом, когда пришла с одной забавной новостью домой, то сообразила, о чем именно говорил отец. Еще как сообразила.

— Как у тебя дела, Ань? Как работа? Как живется на новом месте?

— Все хорошо, мам. Получаю не плохо. Ну и вообще…

Она пожала плечами.

— Одна живешь?

Аня коротко взглянула на маму.

— Одна.

Женщина вздохнула, долила себе еще чаю.

— Аня, у тебя что-то случилось?

Девушка медленно отложила половинку бутерброда в сторону. Валентина смотрела на дочь, не говоря больше ни слова.

— Мама, я не знаю, с чего ты взяла, но у меня на самом деле все в порядке. Все очень хорошо. Честно.

Несколько секунд женщина смотрела на Анну, а потом улыбнулась и сказала::

— Аня, я твоя мать. Мы долго не виделись, так уж получилось… Но от этого ты не перестала быть моей дочерью. Я вижу, что у тебя не все в порядке, вижу по тому, как ты поправляешь волосы, по тому, как ты ешь. Я увидела это сразу же, как только открыла дверь.