Даниил Берг - Проект Каин. Адам

Ночь. Она опустилась на город, убаюкивая его, принося с собой сны. Сны о начинающейся завтра новой рабочей неделе, когда надо переделать кучу дел, но не хотелось даже шевелиться — только пить литрами растворимый кофе. Сны о проблемах, сны о мечтах… Точнее, так было раньше, но этой ночью людей по большей части мучили кошмары.

Человек проснулся с наступлением темноты, и теперь сидел в углу одной из комнат недостроенного многоквартирного дома, дожидаясь, пока город уснет. Он, казалось, совсем не чувствовал леденящего холода бетона, на котором сидел. Он не ежился от резких порывов осеннего ветра, залетавшего в пустые проемы окон. Все это было для него не важно, он ждал, когда же можно будет, наконец, покинуть свое убежище и выйти на улицу. Очень хотелось есть, знаете ли.

Человек встал, потянулся и направился к проему двери, которая, по логике, должна была вести на балкон. Хотя, мелькнула мысль, вряд ли здесь появиться какая-нибудь молодая семья, купившая эту квартиру в ипотеку и жутко радующаяся ярму, которое взвалили себе на плечи. Скоро не будет ни ипотек, ни, как он полагал, молодых семей. Точнее, не только молодых, а вообще семей . Все катилось к черту, он чувствовал это по ночному запаху города, который поднимался подобно дымному шлейфу от всех, без малейшего исключения, домов. Человек вздохнул и оперся плечом о косяк дверного проема, чувствуя себя усталым и несчастным, хотя, по сути, не имел никакого права испытывать подобные чувства. В конце концов, во многом виноват был он, даже не смотря на то, что…

Мужчина мысленно одернул себя, заставляя прекратить эти терзания. Надо было что-то предпринимать, а не винить себя в том, что уже произошло. У него была одна идея как хотя бы попытаться загладить вину. Вроде бы неплохая задумка, но пока что он не готов. Конечно, он это сделает, но не сейчас, попозже. А потом можно будет — слава Иисусу! — положить конец своим мучениям одним пистолетным выстрелом. Пиф-паф, всем спасибо, все свободны.

Человек невесело усмехнулся и вернулся к своей лежанке в глубине серого бетонного куба. Он подождет, посмотрит, что смогут сделать военные (а он отчетливо ощущал их серовато-стальной запах в окружающем воздухе: запах пороха и металлических игрушек, которые они так боготворили). Если у них не получится, то он подкинет им информацию к размышлению, даже целую тонну информации. Это вряд ли чем-то поможет, но хотя бы очистит его совесть — он на это рассчитывал. А пока можно и вздремнуть.

Человек улегся на кучу тряпья в углу, засунул руки подмышки и замер. В свете фонарей и полной луны поблескивали его глаза, внимательно наблюдавшие за звездами, загорающимися в небе. Наконец, мужчина задремал. Слава Богу, сегодня кошмары ему не снились.

Майор Малышев потер переносицу: за последние двое суток удалось перехватить от силы часов пять на сон. События набирали оборот, и ему не хотелось оставаться в стороне, когда поступит приказ, которого он ждал: выдвигаться со своими ребятами в сторону Горецка. В том, что такой приказ рано или поздно — скорее рано, чем поздно — прозвучит, он не сомневался. И для осознания сего факта не надо читать шифровки, с завидной регулярностью попадавшие на его стол. Он просто чуял это в воздухе, вот и все дела.

А пока надо успеть произвести кое-какие приготовления.

— Дежурный!

Раздался топот сапог, открылась дверь, и в комнату влетел перепуганный рядовой, из новеньких. Господи, неужели он сам когда-то был вот таким безусым пареньком, и так же трясся от страха, когда капитан вызывал его к себе? Как летит время!

— Сообщи старшему командному составу, что я жду их в шесть часов утра. Свободен.

— Так точно, товарищ майор!

Паренек лихо отдал честь, крутанулся на каблуках и ретировался за дверь, благодаря Бога за то, что сегодня не он попался на съедение Малышу, как многие называли майора за глаза.

Малышев усмехнулся, снова потер переносицу, взглянул на часы. До шести оставалось больше четырех часов, есть время немного вздремнуть. Скоро ему понадобятся все силы, что у него были. Он выключил лампу, устроил голову на руках, и тотчас заснул сном младенца.

Аня в нерешительности топталась перед дверью, не зная как лучше поступить: позвонить, или открыть своим ключом? Непонятно почему, но эта проблема ввела ее в полнейший ступор.

Наверное, слишком устала. Путешествие из Москвы в родной город и вправду выдалось не простым. Самолет приземлился с опозданием — вот уж неожиданность, верно? — поэтому она не успела на последнюю электричку. Черт, звучит как припев в популярной песне, но ей было вовсе не смешно, когда толстая тетка, пренебрежительно глядя на нее поверх очков в роговой оправе, голосом смертельно уставшего родителя, объясняющего тупому ребенку прописные истины, объясняла Ане, что электричка ушла полчаса назад. Девушка почувствовала тогда такую же растерянность, как и сейчас, не зная, то ли разреветься, то ли обматерить тупую суку. Конечно, Анна не сделала ни того, ни другого: вместо этого вышла из пропитанного застарелой масляной вонью здания вокзала и, подойдя к первому же мужичку, оттиравшемуся неподалеку, спросила, сколько будет стоить такси до Горецка. Сговорились за три тысячи, и — вуаля! — спустя пять часов тряски в раздолбанной «Волге» она в родном городе.