Вероника Рот - Преданная

Большинство людей одеты почти одинаково: в темно-синие или зеленые куртки, комбинезоны и свитера. Впрочем, под униформой виднеются футболки самых разнообразных расцветок, некоторые даже с рисунками.

— Цвет униформы что-нибудь означает? — осведомляюсь я.

— Конечно. В синем — ученые и исследователи, а в зеленом — вспомогательный и обслуживающий персонал.

— Вроде бесфракционников?

— Нет, — мнется она. — Есть существенная разница: у нас каждый делает все, чтобы поддержать миссию. И усилия сотрудников ценны и важны для нас.

Она говорила правду: люди смотрят на меня. Большинство задерживают на мне взгляды чуть дольше обыкновенного, другие таращатся, не отрываясь, а кое-кто пытается окликать. Я чувствую себя совсем неуютно, как будто не могу идти так, как мне хочется.

— Многие раньше участвовали в эксперименте в Индианаполисе, — это такой город недалеко отсюда, — продолжает Зоя. — Но для них переход сюда был немного легче, чем для вас. В Индианаполисе не было поведенческих стереотипов.

Она ненадолго замолкает.

— Я имею в виду фракции. Несколько поколений после начала эксперимента, Бюро реализовало идею с фракциями и в других городах: Сент-Луисе, Детройте, а также Миннеаполисе, используя население Индианаполиса в качестве контрольной группы. Бюро проводит эксперименты на Среднем Западе, потому что здесь довольно большие расстояния между городами. На Восточном побережье они гораздо ближе друг к другу.

— Таким образом, в Индианаполисе вы просто исправляли гены и рассовывали дивергентов по разным местам? Без всяких фракций?

— У них тоже была сложная система правил, но по сути, так оно и было.

— И это не сработало?

— Нет, — поджимает она губы. — Генетически поврежденные люди, страдающие от этого и не обученные жить так, как вас учили во фракциях, обычно очень деструктивны. Эта методика провалилась в течение трех поколений. Чикаго — ваш город — и другие города, в которых существуют фракции, продвинулись куда дальше.

Чикаго… Очень странно, что у места, которое всегда было для меня просто домом, есть какое-то там специальное название. От этого город начинает казаться мне каким-то маленьким и незначительным.

— Значит, вся эта канитель тянется уже очень долго, — подвожу я итог.

— Да, продолжительное время. Бюро выделяется из ряда других государственных учреждений четко определенной направленностью работы и тем, что она проводится в относительно удаленных местах. Мы передаем свои знания и цели нашим детям, не полагаясь на людей со стороны. В том, что я сейчас делаю, я совершенствовалась всю свою жизнь.

Через широкие окна я вижу странное транспортное средство. Оно сделано в форме птицы, — два крыла и острый нос, — но имеет колеса, как автомобиль.

— Это то, что вы используете для путешествий по воздуху? — указываю я на него.

— Да, — улыбается она, — это называется самолет. Мы с тобой можем отправиться в такое путешествие, если эта идея не покажется тебе слишком приземленной.

Я не реагирую на каламбур. Все никак не могу забыть, что она узнала меня с первого взгляда.

Дэвид стоит у одной из дверей и машет нам рукой.

— Привет, Трис, — говорит он. — Спасибо, что проводила ее, Зоя.

— Не за что, сэр, — отвечает та. — Оставляю вас, у меня еще много дел.

Она улыбается мне и уходит. Я остаюсь с Дэвидом, на которого вчера накричала. Он, кажется, забыл об этом. Дэвид открывает дверь, просканировав датчиком свой значок.

Мы входим в комнату без окон. В одном углу стоит пустой стол, за другим столом сидит молодой парень, примерно одного возраста с Тобиасом. Он смотрит на нас поверх монитора компьютера, дотрагивается до его экрана и встает.

— Доброе утро, сэр, — говорит парень. — Чем могу быть полезен?

— А где ваш старший, Мэтью? — спрашивает Дэвид.

— В столовую пошел, — отвечает Мэтью.

— В таком случае, может быть, вы можете мне помочь? Мне нужно файл Натали Райт. Не могли ли вы разыскать его и загрузить на планшет?

Он сказал «Райт»? Если не ошибаюсь, это девичья фамилия моей матери.

— Разумеется, — отвечает Мэтью, садится за стол и набирает что-то на клавиатуре.

Там появляются документы, но я стою далеко и не могу их рассмотреть.

— Готово, файлы передаются. А ты, должно быть, дочь Натали Беатрис? Не очень-то ты на нее похожа.

Подперев рукой подбородок, он критически разглядывает меня. Его глаза немного раскосые и кажутся почти черными. Он не выглядит удивленным, встретив меня.