Дылда Доминга - Erratum-2

Таната присел на соседний стул, усиленно размышляя, что же ему делать. Указания Уриэля явно не предполагали такого развития событий. Мало того, что он и так потерял целую кучу времени на его поиски, так и узнать теперь что-либо от этой пьяной кучи человеческих останков не представлялось возможным.

— Парень, это дохлый номер, — раздался голос бармена, словно в подтверждение его мыслей. — Уверен, он и имени своего собственного уже не помнит, не то, что приятелей. Он же каждый день здесь с утра не просыхает.

— Но это же невозможно, — Таната никогда бы не поверил в подобное, но прямо сейчас он смотрел на Синглафа — и верить приходилось.

— Да? — оскалился бармен, забирая пустой стакан у Синглафа, — а ты попроси его выдохнуть — только крепче держись за стул.

Таната не стал ни о чем просить, просто подхватил вяло сопротивляющегося ангела под руку, и они вместе направились на выход из бара.

— Почему? Зачем ты довел себя до такого состояния? — Таната усадил его прямо на траву в парке, и теперь ангел послушно подпирал дерево. Голова его была запрокинута назад, и он счастливо рассматривал небо. — Что случилось?

— Все хорошо, малыш, только не кричи так громко, — поморщился Синглаф.

— О, нет. Нет ничего хорошего! Я ведь должен был расспросить вас… тебя о том, что ты необычного видел в аду. Мы подозреваем, что Падший что-то задумал. А вместо этого я нахожу тебя у черта на куличках в непотребном состоянии.

— У черта на куличках, — тело Синглафа затряслось от смеха. — Да, точно, там.

— Что смешного? — щеки Танаты пошли красными пятнами от волнения.

— Ты, ты смешон, юный борец со злом. Я был там, внизу, под домом, — Синглаф опустил голову и неожиданно серьезно взглянул парню в глаза. — Это яд, проникающий в твою суть. Ты не борешься со злом, ты становишься им, а бороться с собой — невозможно.

— Так ты из-за этого? — лицо Танаты смягчилось. — После того, как спустился? Не можешь отойти?

— Я? — На губах Синглафа заиграла легкая улыбка. — Нет, я в порядке. А вот она — нет. Я потерял ее.

— О ком ты говоришь? — спросил парень, на самом деле уже начиная догадываться.

— Об Икатан. Или о Лили. Или теперь имя ей легион? — Синглаф фыркнул и, качнувшись, едва не рухнул рядом с деревом. Таната бережно облокотил его обратно на ствол.

— Мы вытащим ее.

— Поздно, — вздохнул Синглаф.

— Что значит, поздно? — встревожился Таната. — Она погибла? Ты что-то слышал?

— Я видел… ее. — Он замолчал, уставившись на пруд вдали и колышущиеся от ветра деревья. — Она просила не искать ее, не спасать, не трогать. — Синглаф пожал плечами. — И улетела на огромном адском звере с крыльями чернее ночи. Оба просто растворились под землей на моих глазах.

— Она сломалась… — потрясенно произнес Таната и медленно опустился на землю рядом с Синглафом.

— О, нет, — горько улыбнулся светлейший. — Я чувствовал в ней волю, стержень, прочный, как ось мироздания, только не чувствовал больше почти ничего от прежней Икатан. Похоже, она говорила правду: Икатан умерла.

— Ты хочешь сказать, что она пала? — голос Танаты дрогнул.

— Ты сам сказал, — отозвался Синглаф, прикрывая воспаленные глаза.

— Но это не повод опускаться самому! — воскликнул Таната.

— Мне и не светит, — с досадой произнес Синглаф, так и не открыв глаз.

— Ты должен мне все рассказать. Все, что видел, когда был там, в деталях, — сосредоточившись, попросил Таната.

И светлейший заговорил, и по мере того, как продвигался его рассказ, Танате, казалось, что он становится старше на годы. Мысль о падших гудела на задворках его сознания, как колокол, мешая сконцентрироваться. Так легко было слушать о них, как о чем-то, случившемся в незапамятные времена. Эта история, казалось, давно стала легендой, и так странно было вдруг узнать, что та, кого он знал, только что присоединилась к их числу.

Уриэль задумчиво смотрел на Петру, пробегая взглядом по его доспехам, отчищенным до блеска и сверкающим на солнце. В последнее время они все блистали, как на параде, потому что сражений больше не было. Затянувшиеся каникулы, которые должны были рано или поздно оборваться уничижительной новостью. Все эти подарки Проклятого, бесплатные души, с самого начала не сулили ничего хорошего, и он знал. Знал, но не мог отказаться от того, ради чего они боролись.

Теперь подарки прекратились, а рассказ Танаты расставил все по своим местам.

— Как же усилилась его мощь, если он сумел отравить Синглафа и заставить Лили предать свет, — глухо произнес Рамуэль.