Димка сел. Огляделся по сторонам. Уставился в испуганные лица незнакомых ребят. Скользнул взором в сторону восседавшего на пне старца. Последний протягивал руку.
— Кто вы? — спросил Димка, поднимаясь. — Что тут происходит?
Старик улыбнулся.
— Просто ты познал истину. Твоё сознание испугалось видения. Потому на время отключилось. Теперь ты можешь представить, какого приходится взрослым, что пожелали взглянуть за грань… Сознание покидает их навечно, потому что не в силах снести увиденного… тем более, постичь и принять.
Димка поморщился.
В голове, такое ощущение, перекатывались шарики от подшипника. В висках пульсировало, во лбу щёлкало, затылок просто ломило.
Память постепенно возвращалась.
— Димка, что ты видел? — спрашивала худенькая девочка в бейсболке, обнимая красно–зелёного воздушного змея.
Димка пожал плечами — он не знает, что видел. Но помнит, как зовут эту симпатичную девочку, что сидит с ним в классе за одной партой.
— Женя?.. — слова сами слетели с губ.
Стоп! Остальные тоже сидят в их классе… Димка по очереди обвёл взором мальчика с голубыми глазами, что стоит чуть впереди, и другого, чуть позади, с очками на носу и с книжкой в руках.
— Чита?..
Мальчик в очках тут же кивнул.
— Вроде опомнился, — сухо сказал голубоглазый.
— Славка?..
— Точно опомнился, — кивнул Чита. — Где ты был?
Димка, в очередной раз, пожал плечами.
— Он был за гранью, — сказал старик. — Он видел то, как должно было быть… и как уже не будет никогда. И в этом только моя вина. Прости меня, Димка. За всё прости. А за то, что я не позволил вам с братом воссиять, с меня спросят там, — кивок в небеса, — на Страшном суде.
— Михаил?.. — Димка вспомнил всё. Жуткую ночь. Плачущую маму. Крики поутру. Страшный берег. Спятившего отца и мёртвого брата. Жизнь под мамины слёзы. Переезд. Новую школу, новых друзей, новых врагов… Пустырь. Странный поезд, что не имеет остановок. Тупик. Солнце и ветер. Воздушного змея. Монаха, что пытался спасти брата. Хладнокровную истину, которая заплела в себя века и народы, души и судьбы, праведных и грешных. Жизнь и смерть.
«А над всем этим парит вырвавшийся из заточения Мрак. Мрак, что поёт свою финальную песню… и жаждет реванша, так как в случае успеха, ему будет дарована Вечность. Право вершить судьбы людей. Право убивать или исцелять. Право нести веру или страшный суд. А это уже функционал бога. Функционал Всевышнего».
— А что если оно победит? — спросил Димка, ни к кому не обращаясь.
— Что победит? — не понял Славка.
— Зло.
— Так оно уже победило, — заметил рассудительный Чита. — Разве забыл, к чему мы пришли в наших спорах?
— Нет, не забыл, — отмахнулся Димка. Он обернулся к Михаилу. — Но кто же выступит против Мрака?
Монах пожал плечами.
— Думаю, очередной архангел, угодный Творцу.
— И что случится, если этот архангел не выстоит в схватке?
Михаил долго молчал. Потом обвёл притихших ребят томным взором и сказал:
— Тогда с небес спуститься хаос.
— А это ещё чего? — спросил Славка.
— Это такая штука, — принялся объяснять Чита, — которая настаёт в любой замкнутой системе при максимальной энтропии.
Славка скрестил руки на груди. Вся его поза говорила: мол, издеваешься, что ли?..
Чита кивнул.
— Энтропия — это нарастание беспорядка. Тесно связана со Вторым законом термодинамики.
— Всё верно, — кивнул Михаил. — Чем меньше порядка, тем более дискретизированным выглядит человеческая сообщность во вселенских масштабах. Таким нет места в разумной части Вселенной. Только там, за гранью, в стане ужасных чудовищ.
— Вы же говорили, что ада нет… — проронила испуганная Женя.
Михаил качнул головой.
— Я сказал, что поменяются условия бытия. А ад — реален, как и всё вокруг. В условиях максимальной энтропии нарушаются общепринятые законы, время становится относительным, а пространство бесконечным. Печати рушатся, так как больше нет сознания, которое они были призваны сдерживать. По гибнущей планете слоняются орды сумасшедших. Они рвут плоть друг друга, вырывают собственные языки, колют глаза. В них больше нет ничего святого. Их души погасли. Остались лишь животные инстинкты: голод, пошлость и отсутствие жалости.
Женя прикрыла уши ладонями. В глазах девочки читался безграничный ужас.
— Это и есть хаос — конец всего живого.
— А дальше что? — спросил Чита, игнорируя косой взгляд Славки.
— Дальше происходит сингулярность, — ответил Михаил. — Именно, что происходит, потому что в ней не действует ни один закон физики. По истечении определённого времени — его обзывают Планковским, — происходит взрыв. Так пресекается зло. А из строительного материала, высвободившегося после взрыва, возводится новая жизнь: звёзды, планеты, миры… люди.
Читать дальше