— А как же души плохих людей? — спросил Димка.
— Они становятся чёрными ангелами, коим предписано стоять на службе у сатаны. Как правило, это пропащие души. Хорошие же попадают на Суд. И им даруют ещё один шанс. Всевышний щедр. Жаль, что люди просто не в силах осознать этого. А Он терпит, хотя может в любую секунду прихлопнуть навязчивую муху, даже не задумываясь о последствиях содеянного.
Димка кивнул.
— Так у Мрака есть шанс? — в лоб спросил он.
Михаил вздохнул.
— Шанс есть во всём, как и у всех. Вопрос лишь в том, как ты сам распорядишься новоявленным случаем. Но, думаю, зло проиграет. Особенно если учесть факт того, что на планете вновь начали появляться искры.
Димка задумался.
— Но что же тогда стало с душой моего брата? — спросил он дрожащим голосом. — Куда она попала?
Михаил опустил голову.
— Боюсь, на долю души искры всё чаще выпадает самое тяжкое испытание на известной нам части грани. Она становится чёрной звездой. Монстром, что должен убивать миры.
Димка почувствовал, как в груди что–то оборвалось.
— И ничего нельзя изменить? Совсем–совсем?..
Михаил медлил.
— Неизвестно, что там, внутри, за горизонтом. Если бы только попасть туда и открыть для себя ещё одну истину, тогда да, возможно бы появились шансы. Но так далеко ещё никто не заглядывал.
Димка скривил голову.
— Этот корабль, монастырь, он может туда долететь?
Михаил чуть заметно вздрогнул.
— Сперва нужно узнать, к чему именно лететь.
— Я знаю, — сказал Димка. — Я полечу к брату. Что для этого нужно?
— Нужна кровь ребёнка, — молвил Чита. — Я ведь прав?
Михаил ничего не ответил. Лишь только кивнул.
На следующее утро, в воскресенье, Димка проснулся от непрерывного звонка в дверь. По прихожей пробежались мамины шаги. Замерли у двери. Щёлкнул, открываясь, замок.
«Что–то не так… — пронеслись в Димкиной голове первые тревожные мысли. — Что–то случилось».
Словно подтверждая данность, в комнату заглянул всклокоченный Чита. В его руках не было книжки, и Димка приготовился к самому худшему.
Чита сказал с порога:
— Огонёк пропал.
— Как пропал? — вдавил из себя Димка, понимая, что не в силах просто так снести услышанного. — Давно?
— Не знаю точно. Но он дома не ночевал…
Чита протиснулся в комнату. Попытался закрыть за собой дверь, но Димкина мама не позволила.
— Что это у вас за секреты такие в воскресное утро, молодые люди? — спросила она, тормозя дверь носком туфли.
Чита испуганно глянул на Димку: мол, выручай!
Мама ждала — по всему, не уйдёт, пока не услышит правды.
Димка закусил губу.
— Огонёк заболел… На «скорой» увезли. Надо бы проведать…
— Какой ещё огонёк? — не поняла мама. — Не морочь мне голову! Говори толком, что произошло.
Чита склонил голову на бок.
— Огонёк — он одноклассник. Серёжка Савельев. Огонёк, это так, прозвище просто.
— Ясно, — кивнула мама. По выражению её лица невозможно было определить верит она в услышанное или же нет. — И что с ним?
— Ангина, — не задумываясь, брякнул Димка.
Чита поморщился.
— А тебе почём знать? — тут же прижучила мама. — По–моему, твой друг не успел и рта раскрыть. А сам ты спал всю ночь как сурок, словно тебя ничто не беспокоит…
Димка в отчаянии посмотрел на Читу.
— Я… Он… Просто Огоньку ещё в пятницу плохо стало. Его даже с уроков отпустили!
— Я ещё вчера его проведать вечером заходил, — монотонно проговорил Чита — именно так пытаются соотнести ложь за правду. — Вроде бы нормально всё было. А сегодня с утра Славка позвонил — другой одноклассник, — сказал, что того… обострение случилось.
— Обострение чего? — не выдержала мама. — Хитрости? Этот диагноз скорее вам ставить нужно. Устроили тут представление, любой цирк позавидует!
— Почему позавидует? — спросил, одеваясь, Димка.
Мама всплеснула руками.
— Да потому что вы ему сейчас за какую–то минуту такую фору дали, что просто диву даёшься! — Мама уперла руки в бока.
Димка знал эту позицию: либо — правда, либо — арест. Домашний.
— Ангина у него просто, говорю же… — монотонно пробубнил он.
— Ах, ангина, значит, — мама холодно улыбнулась. — Тогда у тебя острый рецидив наглости! Лечится изоляцией от общества, трудовыми работами и раскаянием. Твоим же собственным. Потрудись найти в себе хоть что–нибудь, что могло бы оправдать столь откровенную ложь.
Димка поник, не зная, как быть.
Мама обернулась к мнущемуся в нерешительности Чите.
Читать дальше