Александр Юрин - Обретение

— Но как же человечеству удалось выжить? — спросил Славка.

Михаил сокрушенно вздохнул.

— А кто сказал, что человечество выжило?

Ребята невольно переглянулись.

— Но как же… — развёл руками Чита. — Мы ведь живём. Светит солнце, дует ветер, растут дети. Что это, если не жизнь?

Михаил долго молчал. Потом сказал сиплым голосом:

— Вот она, истина. Монстр только вначале пожирал плоть, попутно разыскивая младенца. Человеческого детёныша — часть Творца, — кровь которого позволила бы ему вернуться обратно в пантеон. Но такого ребёнка на тот момент не оказалось. И монстр затаился на века. Слепое человечество возликовало — ещё бы, ведь оно победило проказу. Ужасную чуму, что выкосила целые города. Но всё обстояло иначе. Человек вовсе не победил. Человек проиграл, в очередной раз, не сумев определить истинного зла. Монстр пал после битвы, но в священном писании ему было предписано взлететь вновь, на второе, финальное сражение со Светом. Но для того, чтобы взлететь, повторюсь, нужен был ребёнок. Мрак поселился в сердцах. Он таился, выжидая подходящего момента, а человеческое тело обзавелось двумя хозяевами — душой и греховной сущностью. На языке метафизики, это означало появление биполярного человека. Нового вида гомо сапиенс. Слепец.

— Как это? — не поняла Женя. — Получается, что внутри нас что–то есть…

— Да нет ничего, — успокоил девочку Славка. — Это он на ментальном уровне изрекается.

— А вот и нет, — не согласился Чита, листая книгу. — И я докажу! Вот.

— Что? — в один голос спросили Женя и Славка.

Димка просто ухватился руками за голову. Та походила на закупоренный сосуд, внутрь которого предварительно высыпали горсть гвоздей.

Чита взмахнул книгой, словно познавший истину отрок.

— Тут автор пишет про мировоззрение. Точнее про формирование этого самого мировоззрения. Про споры теистов и атеистов. Про тесную связь мировых религий и земной науки. Про взрыв сверхновой и божественное Слово, что было в самом начале… Всё это, оказывается, взаимосвязано!

Михаил тихо похлопал в ладоши.

— Что? — не понял Чита.

— Я рад, что на планете вновь заговорили мальчишки. Это свидетельствует о том, что у человечества всё ещё есть шанс. Есть, не смотря ни на что. Грядут перемены. И именно вы — дети — станете вершить их. Вы не побоитесь бросить вызов злу. Злу, что наполняет сердца слепцов. Так что же ты хотел сказать, сын?

Чита открыл было рот, но тут же совладал с собой и быстро заговорил, словно опасаясь, что его непременно перебьют:

— Авторы книжки упоминают о поэме «Иблис» Гусейна Джавида.

— Кого–кого? — всё же перебил Славка.

— Гусейн Джавид. Азербайджанский поэт и драматург. В его произведениях отражены мотивы философской лирики, а так же вопросы гуманизма и человеколюбия. Он написал «Иблис» в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Как считают критики современности, в своей драме Джавид выступал против опустошительных войн и их вдохновителей, разоблачал гнилую философию непротивлению злу, а также наивную надежду людей на победу доброго начала в мире, — Чита на секунду умолк, заглянул в глаза Михаилу. — Вы ведь только что про это говорили… Не так ли?

Михаил кивнул.

— Я рад, что ты смог самостоятельно провести параллели.

— Но ведь тогда получается, что на Земле ослепли не все? — Славка незатейливо развёл руками.

Михаил улыбнулся.

— Устами младенца глаголет истина. Браво! Это именно то, что я и хотел услышать, после сказанной речи. Хотя я ещё и не договорил, но вы самостоятельно вышли на новый уровень. Ваш путь открыт. И теперь он вовсе не кольцо. А вот прямая или спираль — это будет зависеть от ваших поступков, дети мои.

— Так что со слепцами? — не унимался Славка.

Михаил покорно кивнул.

— Давай, вначале, выслушаем твоего друга, ведь он так и не открыл нам самого главного. Я прав?

Чита неряшливо кивнул.

— Да, это я так просто… Начать–то с чего–то надо. Верно? Свою точку зрения авторы книги высказали следующим образом: они считают, что Сатана — согласно пьесе, он же Иблис — является воплощением зла, которое гнездится в самом человеке. Согласно Джавиду, если мир полон измен, предательств и преступлений, то в этом повинна порочная натура человека, его дьявольская природа.

Повисла тишина.

— Вы сами понимаете, к чему вышли? — шёпотом спросил Димка. — Вы начали с церкви, а закончили дьяволом. Дьяволом, что заточен в каждом из нас. Земля — это и есть ад. Ад, из которого дозволено бежать лишь избранным. Тем, кто всё же прозрел.