Антон Фарб - Глиф

Погода не радовала, ночью прошел дождь, кругом была слякоть и грязь, в которую Пират не преминул влезть и испачкаться по уши. Купать его целиком Ника не рискнула, ограничилась тем, что вымыла ему, как смогла, лапы и отправила на одеяло обсыхать. То ли от перемены атмосферного давления, то ли от отсутствия утренней дозы кофеина, у нее здорово разболелась голова. А тут еще и домашний интернет отказался работать без объяснения причин. Пришлось упаковать ноут в сумку «Нэшнл Джиогрэфик» и отправиться на поиски круглосуточного интернет-клуба или любого кафе с вай-фай.

Прогулка пасмурным утром (опять начинал накрапывать дождик, и налетали порывы холодного ветра) по грязным улицам Житомира настроения не улучшила. Общепитов или иных заведений с вай-фай зоной ей не встретилось ни одного (значок висел на дверях почты, но она в такую рань еще не работала), зато интернет-клубов нашлось целых три. В двух из них, еще вчера бывших игровыми притонами, действовал только «игровой интернет», то бишь, работали только онлайн-версии не так давно запрещенных одноруких бандитов, а в последнем Нике не разрешили подключить свой ноутбук («у вас там вирусы!»), и пришлось пользоваться местным чудом компьютерной техники весьма преклонного возраста.

Накопившееся раздражение эволюционировало в медленно — пока еще медленно — кипящую злость. Интернет тупил, скорость была никакая, компьютер дважды зависал. Новых писем в ящике не было, и это вызывало удивление: Олежка-то за неделю мог бы что-нибудь и черкнуть, негодяйская душонка… Ника отправила короткое письмо деду («Дед! Свяжись со мной срочно! Мой телефон…») на оба его адреса — обычный и тот, незнакомый, с которого он прислал последнее сообщение насчет выставки Чаплыгина. Заодно еще раз перечитала послание, с которого, в общем-то, все для нее и началось. «Мой старинный приятель», понимаешь ли… Что ж вы такого напридумывали, старые вы пердуны?

Потом Ника загрузила карту Житомира и проверила свою гипотезу насчет расположения глифов. Пространственное мышление ее не подвело: глифы легли на карту равносторонним четырехугольником, с vévé Дамбаллы точно по центру. Ника отметила еще и библиотеку, но это было далековато и совсем несимметрично. Либо вандализм с картиной не имел отношения к Игре, либо… либо будут еще глифы. Впрочем, в последнем можно не сомневаться.

Тут ей позвонила журналистка Наташа, которой Ника все-таки умудрилась вчера, в этой дурацкой кутерьме, всучить визитку. Почему-то нервничая и заикаясь, Наташа предложила встретиться в «Макдональдсе». Ника поначалу не поверила своим ушам: «Макдональдс» в ее понимании (крупнейшая сеть бесплатных туалетов, шутил Олежек) не очень подходил для деловой встречи, но когда Ника уточнила, в каком именно, а Наташа наигранно хихикнула и объяснила, что «он у нас один», картина немного прояснилась. Эффект провинции, так сказать…

Ехать туда надо было через весь город. Погода стремительно портилась, ветер крепчал, и все указывало: вот-вот грянет буря. Славная такая буря, с ливнем, ураганом, поваленными деревьями и оборванными линиями электропередач. А у Ники не было с собой даже зонта. Раздражение стало вырываться наружу, и она даже затеяла скандал с водителем маршрутки, которому надумалось покурить за рулем. Сигарету тому пришлось выбросить.

Из хорошего было только то, что «Макдональдс» располагался в большом торговом молле на Киевской — том самом, который бросился ей в глаза в ночь приезда, с синими гирляндами на деревьях у входа. Там же был большой продуктовый супермаркет, и можно было закупиться еще на неделю. Или две.

Сколько еще придется торчать в родной провинции, Ника не знала, и это бесило сильнее всего.

Но уезжать, не разобравшись в происходящем, и не поговорив с дедом, она не собиралась. Ожидая Наташу в «Маке», Ника взяла себе молочный коктейль и попыталась вызвонить Радомского. Тщетно, телефон олигарх выключил. Тогда она набрала Вязгина. Тот долго не брал трубку, потом буркнул «я занят» и сразу разорвал связь.

Это разозлило Нику до такой степени, что, когда Наташа все-таки появилась, беседа их больше напоминала допрос с пристрастием где-нибудь в застенках то ли гестапо, то ли ЧК. Ника спрашивала, Наташа отвечала. Конечно, все было не так просто: Наташа терялась, сбивалась, несла чушь, меняла тему и пыталась задавать встречные вопросы. Но Ника была уже в том состоянии холодной, кристально-чистой ярости, при котором любое сопротивление собеседника значения не имеет.