Макс Мах - Альв

"Надо было взять пиво! — решил Яков, попробовав вино. — Низкопробная кислятина, хотя и импортная, а вот пиво местное и наверняка хорошее".

— Если не нравится, не пей! — сказал он Альв. — Можно взять пива!

В результате, остановились на черном Скулнском, и оно действительно оказалось отменным.

Народу в зале было не слишком много, так что им на двоих достался отдельный стол у стены, и они смогли без помех не только есть, но и обсуждать планы на будущее. Разговор увлек их, и Яков не обращал внимания на скальда, читавшего нараспев — в другом конце зала — сложноустроенные северные стихи.

В грохоте и громе Скёгуль — с кем сражался Конунг в буре копий…

… Только волком воет Ветер жрущий клети…

… Был как прибой Булатный бой …

Кое-что звучало знакомо, другое — нет, но Яков не вслушивался в слова, пока не услышал…

Воспеть велите ль, Как Арбот воитель …

"Арбот [23] Арбот — Краса Года — имя-кличка, принятая у древних германцев. ?!" — не поверил своим ушам Яков. Однако все так и обстояло: скальд рассказывал о последнем бое Арбота сына Богсвейгира:

… Сокол сечь… В драке против Вражьей рати… Он провел век свой в ратях, Мил ему Час немирный… Пал копьястый ясень… Грусть — велика… [24] Стихи взяты из подлинной поэзии скальдов.

В общем, суть истории сводилась к тому, что изменники составили заговор, чтобы убить ярла Ицштеда Ратера Богсвейгира, и напали на него во время пира в цитадели Скулны. В завязавшемся кровавом сражении пали все: и сам конунг Богсвейгир, и его домочадцы, супруга конунга Свансхит [25] Свонвит — Svanhvit — Лебяжьебелая. , старший сын ярл Дагрим Бадвинкаппи [26] Бадвинкаппи — рыцарь из Бадвина. , и, наконец, младший сын ярл — Арбот. Собственно, о нем и рассказывал скальд. Однако, если верить "песне", Арбот был закаленным в боях воином, буквально проложившим себе путь в Валгаллу по трупам врагов. А на самом деле, Якову тогда было всего десять лет, и он не участвовал ни в одной битве. Во время резни в пиршественной зале, он сходу получил сапогом в живот, отлетел к дальней стене, и только поэтому остался жив. Сражались мать с отцом и брат. Но живыми из Мальма вырвались только Яков и его отец. Потом была скачка сквозь ночь. По-видимому, отец предполагал прорваться к родичам на север, в долину Сира или на Медное плато. Однако лошади не могли скакать вечно, им нужен был отдых. День за днем Яков шел за отцом через леса и горы, пытаясь оторваться от преследователей. Не вышло. В конце концов, их настигли около той жалкой пастушьей лачуги, куда они с Альв перешли несколько дней назад. У отца оставалось время только для того, чтобы "поднять" врата и отправить Якова в путешествие длинною в жизнь. Не сделай он это, и Яков не слушал бы сейчас песню о былинном себе. Другое дело, что, если их всех — всю его семью перебили во время переворота, — какого черта, новые властители Побережья насыпают курган над костями Ратера Богсвейгира и разрешают открыто рассказывать истории о мнимом геройстве Йепа Арбота?

— Что случилось? — спросила Альв, когда отзвучали последние слова песни, и Яков очнулся от наваждения, обнаружив, что крепко — до боли — сжимает в руке ладонь Альв.

— Даже не знаю, что тебе сказать, — покачал головой Яков. — Ты поняла, о чем он рассказывал?

— Нет.

И то сказать, знание фризского языка обеспечивало максимум возможность задать простой вопрос и, может быть, понять ответ, сформулированный в самых простых выражениях. А тут поэзия, да еще весьма своеобразная поэзия скальдов!

— Понимаешь…

Если сказал "А", придется произнести весь алфавит сначала и до конца. Но, может быть, так и следует сделать, чтобы окончательно порвать с безвозвратным прошлым?

— Понимаешь… — сказал он, испытывая чувство неуверенности, обычно ему не свойственное ни при каких обстоятельствах. — Понимаешь, эта песня не совсем песня. Это стихи, история, рассказанная в стихах…

И он перевел для Альв основную канву повествования и объяснил, что с этой песней не так. Яков рассказывал, вспоминая то, что не вспоминал годами. Альв внимательно слушала, не прерывая, не задав ни одного даже самого необходимого вопроса, а таковые просто напрашивались. И все-таки — нет! Не спросила. Выслушала рассказ Якова молча и в конце тоже ничего не сказала, лишь коротко и сильно сжала своими тонкими пальцами его пальцы.

2. Саннадаг [27] Саннадаг — Sunnadag — "день солнца" — воскресенье. , двадцать седьмой день месяца мерз, 1611 года