Валентина Ad - Дар (СИ)

- Ния, как же ты не понимаешь - твоей Дэйе было предначертано прожить столько… - странно слышать из собственных, пусть и не совсем моих губ, имя женщины, которую я видела впервые в жизни. Наверное, девушка, речью которой я пользуюсь знает эту даму. Думаю, МЫ, то есть эти две чернокожие женщины хорошие знакомые, может быть даже подруги и точно сотрудницы.

- Хочешь о судьбе поговорить? Давай поговорим. - Единственная часть тела чернокожей дамы, которая не излучала гнев, были глаза. Они не могут что-то излучать так-как были мертвы уже который день. - Ей значит «предначертано»? А что предначертано мне? Жить с вырванным сердцем или умереть перерезав себе глотку? Что скажешь?

- Я не знаю. - Шепчу я. - Я не могу этого знать.

- Так откуда же тебе известно о том, что было предначертано моей малышке, моей Дэйе?

- Я не могу этого знать. Но если это произошло, значит, так должно было произойти. А самоубийство это твой осознанный выбор, а не судьба. Вот в чем разница.

- А откуда тебе это знать? Может это и есть мой путь? Может мне так предначертано и от судьбы не уйти? - вызывающе проговаривает Ния.

Но я готова отбивать атаку.

- Нам могут быть предначертаны и уготованы многие вещи, но смерть от собственных рук мы всегда выбираем сами.

- Посмотрите, какая умная! А ответь мне Тикито еще на несколько вопросов - глаза женщины зловеще сузились, - у тебя есть дети? Ты когда-нибудь чувствовала биение другого сердца рядом со своим так близко, как будто у тебя просто на просто выросло второе? Ты когда-нибудь слышала самые важные слова в нашей жизни « я люблю тебя » не из уст озабоченного мужлана, который таким образом решил подстраховаться, чтоб ты наверняка дала, а искренние и абсолютно безвозмездные?

Сначала я оторопела от собственного забавного имени - Тикито. Непривычно, но я не берусь поправлять Нию. По каким-то причинам я нахожусь сейчас здесь в подобном обличье, значит так нужно.

- Ответ на все твои вопросы у меня один - НЕТ.

Ухмылка на большом темном лице, все равно что блеск молнии в бездне.

- Я не удивлена, веришь. Я знала это с первой минуты, как только ты начала нести весь этот бред. Ты не можешь понять моего горя, и я не виню тебя за это. В этом случае я соглашусь с тобой - всему свое время, а мое почти пришло. Помяну свою девочку в сорок дней по-человечески и отправлюсь к ней.

- Это вряд ли, - иронично проговариваю я.

- Что именно?

- Что ты отправишься к ней.

- Это почему это? Думаешь, у меня духа не хватит?

Я физически ощущаю иронию на собственном лице, которая не может остаться не замеченной.

- Нет, в этом сомневаться не приходится. Просто… Ты ведь в курсе, что самоубийцы и те, кого призвали по исходу их времени, находятся на разных этажах потустороннего мира? Или ты считаешь, что дочь радостно дожидается тебя в Аду? Ведь в Рай ты однозначно не попадешь, если поступишь так, как надумала.

Женщина вмиг изменилась в лице, похоже, подобную ситуацию она не рассматривала.

- Нет но…

- Нет никаких «НО» и быть не может. Если ты в самом деле любишь свою девочку так сильно, ты не шагнешь туда, где прожив хоть миллионы лет, не сможешь повстречать свою Дэйю. Да, у меня нет детей. Но я бывала на твоем месте и так же как ты готова была шагнуть в пропасть. Но нашелся человек, который остановил меня так же, как это пытаюсь сейчас сделать я. И знаешь, я благодарна ему за это. Я не знаю, что и как устроено в Аду, но сомневаюсь, что там тебе будет позволено хоть что-либо. Посмотреть фотографии своей девочки или обнять ее любимую игрушку и втянуть носом остатки ее аромата, видеть ее во снах или прийти к ней на могилу ты можешь только здесь, а там, вряд ли. На то это место и зовут Адом, а он у каждого свой. И что-то мне подсказывает, что мифические танцы на раскаленных сковородках по сравнению с тем, что ждет тебя там на самом деле - детские забавы.

Я, абсолютно точно, вселилась в тело мулатки, но, судя по моим речам, не в одиночку. Меня никогда не интересовали вопросы о сверхъестественном, тем более о загробных жизнях. Но я так искренне, страстно, и со знанием дела произношу каждое слово, что сама по ходу дела начинаю верить в то, что говорю. По мере того как из меня выливается подобный поток слов, я имею счастье наблюдать, как Ния меняется в лице. На смену гневу приходит замешательство. Полную уверенность в единственно верном решении заменяет испуг. В мертвых глазах что-то шевельнулось, хотя тяжело судить, что именно.

Глаза женщины испуганно мечутся, дыхание участилось, как и удары сердца, которые слышны даже мне.