Валентина Ad - Дар (СИ)

Больше не кричу, не плачу, не смеюсь, только слушаю противное:

Этого не может быть… этого не может быть… этого не может быть… - в голове.

Я видела свои фото «ДО» и «ПОСЛЕ». Я видела ИХ отделенными от меня так же четко, как сейчас вижу ИХ снова у себя на спине. Я чувствовала послеоперационную боль. Меня осматривал после операции доктор Шульц. Мне по несколько раза на день Алия делала перевязки. Эти люди не могли не заметить крылья размером с себя. А как же шрамы и восторженные слова по поводу их заживления?

Лежу, как обычно, подтянув колени к груди. ОНИ смирно лежат рядом.

Минута, две, три…

Я могу пролежать так до бесконечности, до крайней точки, до исхода. Но это слишком длительная смерть. Что мешает шагнуть с карниза? Ничто не мешает. Пусть я стану делом номер «666», хуже точно не будет. Тем более, весь мир и без того уже знает о существовании по соседству такого урода как я. Что ж, видно не избежать мне клинических исследований и бесконечно долгих лабораторных опытов, пусть даже после смерти. Так и вижу, как над моим трупом столпилась стая докторов, профессоров, журналистов, и каждый хочет быть первым, кто раскроет великую тайну мутации.

- Нет! Черта-с два! - с этими словами испуганно вздрагиваю от слишком неожиданного раската грома, где-то совсем близко, быть может на моем балконе. - Я не буду крысой, не буду, не буду!

Иду в ванную. Отрезаю кусок шланга от стиральной машины. Вооружаюсь ведром. Набрасываю куртку. Шагаю за дверь.

Лифт. Улица. Автомобиль.

В этот раз бог миловал - стервятники разлетелись собирать другую сенсационную информацию. Спасибо дождю, он сыграл в этом не последнюю роль.

Ставлю ведро у машины и быстро открываю бак. Просовываю в него шланг. Отсасываю. Чувствую приток бензина ко рту. Наполняю ведро горючим доверху.

- Никому не достанется от меня даже кусочка.

Шагаю обратно в дом.

План родился и созрел в голове в сжатые сроки, я от него не в восторге, но другого выхода не вижу. « Лучше ужасный конец, чем ужас без конца». Эти слова принадлежат не мне, но я готова подписаться под каждым из них.

Осталось убрать все легко воспламеняемые вещи из ванной комнаты, если я решила покончить с собой, это абсолютно не значит, что я должна прихватить с собой и нескольких соседей, которые, вполне возможно, могут пострадать, если огонь будет слишком сильным. В саму ванну вылить бензин, плотно закрыть за собой дверь и с зажженными спичками окунуться в горючее. Если повезет - от меня даже зубов не останется.

Лифт. Квартира.

Переступив порог делаю вынужденную остановку. На полу вновь валяется письмо.

Ставлю ведро на пол, а конверт беру в руки. По большому счету могу больше не читать весь этот бред, но мне хочется это сделать. Думаю, ОНИ в курсе, что я собираюсь сделать и мне безумно интересно узнать ИХ реакцию по этому поводу.

Беру в руки белоснежную бумагу. В этот раз не чувствую ни тревоги, ни волнения. Руки больше не дрожат, сердце не пытается покинуть грудную клетку. Все худшее, что могло со мной произойти - произошло, не зависимо от этих писем.

Не спеша шагаю в комнату. Приземляюсь не на ковер, а усаживаюсь в кресло. Распечатываю конверт, в этот раз точно зная, кто отправитель, а каллиграфический почерк и замысловатые вензеля в словах, только подтверждают мои догадки.

Глава 30

«И снова здравствуй, Сара.

Все в этой жизни проходит и приходит. За летом непременно придет осень, за осенью зима, а за смертью новая жизнь. В этом нет большой трагедии. Все люди смертны, каждый дождется своего череда. Такова наша природа и тебе точно не под силу это изменить. Ты просто должна принять то, что у каждого человека свой путь, свое количество отпущенного ему на земле времени. Кому-то дают сто лет, кто-то уходит в пять, а кому-то отпущено тридцать. Если ты постигнешь эту не хитрую премудрость, ты сможешь все принять, простить, отпустить, жить.

Дети знают, что их родители уйдут раньше, но они живут с этим знанием, не пытаясь что-то изменить. Родители знают, что они должны уйти первыми, и не делают из этого трагедию, а многие, даже детей успокаивают, поясняют, что так должно быть, чтоб те не скорбели по ним сильно. Да, иногда все случается иначе, но суть в том, что от перемены слагаемых результат неизменен - все умирают, как ни крути. Сара, ты должна это принять.

Сара, ты не послушала меня и поступила как упрямый ребенок, сделав по-своему. Я говорил, предупреждал, дитя по-своему поступало. Скажи, кто виноват в свалившейся на тебя популярности? Ответь - твой поступок что-то изменил? Как по мне, ты сама себе все усложнила.