Кирилл Григорьев - Лекарство для безнадежных

— Никто не заплачет из-за десятка загнувшихся наркоманов, — поднял наконец Николя голову. — Подумаешь, делов-то…

— Делов? А сто за неделю — не хочешь?! Мы же вместе с тобой читали сводки!

— А что сводки? Может быть, они совсем и не «Сигму» кололи…

Максим обвел их взглядом.

— Ладно, — после паузы произнес он. — Я все понял. Страх за свою шкуру сильнее какой-то морали. Вернее, мораль просто хреново оплачивается, — ему хотелось наброситься на них и бить, кромсать, разрывать. А больше всего хотелось сесть прямо здесь, на стоянке, и заплакать от бессилия. — Да, такого я не ожидал от вас, дорогие мои друзья…

Он вспомнил те свои ощущения, и грудь перехватило комком ярости. Стало даже трудно дышать на мгновение. Самое страшное, когда предает друг. А когда это происходит сразу с тремя… Он постарался затолкать внутрь эти мысли, пока не стало еще окончательно плохо. Плохо до неотвратимого желания наложить на себя руки.

Хотя, может быть, ты сам виноват?

Если трех друзей вдруг начинаешь считать предателями и врагами, может быть дело в тебе самом? Нет, ответил он сам себе. Со мной-то, как раз все в порядке. Я никого никогда не предавал.

Пытаясь сосредоточиться, он вновь всмотрелся в зеркало и вдруг вспомнил лицо Семена. Да, вот уж точно, волевой подбородок, злые губы, орлиный нос. Рыцарь без страха и упрека. Крыса. Его передернуло.

Мысли имеют странную привычку двигаться по кругу.

Едва он подумал о Семене, память вновь услужливо окунула его в тот проклятый день. «Как там было?» — подумал он, пытаясь вырваться из замкнутого круга воспоминаний. Скажи мне кто твой друг, и я скажу, кто ты… Неужели я такой же подонок? Он подмигнул отражению. Да, наверно, такой же…

Самым плохим во всей ситуации было то, что он остался один. Совершенно и абсолютно один. Не дай бог, узнает мама, мельком подумал он. Для нее это будет страшный удар. Впрочем, удар ее ожидает в любом случае. Он представил, как им сообщают о его смерти, и его обдало холодом. Мамочка… Мама… Господи, какой же я дурак все-таки!

Меня не отпустят. Даже если я рвану в Антарктику на попутных собаках. И дело не в том, что я решил уйти, все бросив, и, что самое плохое, даже не в том, что я — крыса. Я слишком много знаю. Я слишком много умею. Я, оказывается, слишком умный.

А интересно, кто останется после, вместо меня? Гера? Да, наверное, он. У него не слишком много в голове, но уж исполнительность… Горы ради денег свернет. Ведь главное-то уже сделано. Все налажено, поставлено и запущено. За машиной надо только присматривать. И изредка менять зарвавшийся мотор.

Думай! Черт возьми, думай!

Нет, в это дело не захочется лезть никому. Даже стриженные отморозки прекрасно понимают, что такое цех по производству синтетического белого счастья. И какие люди за этим стоят. И насколько быстро в этом бизнесе отрывают головы. Боже, ну, почему я пошел на химфак?! Как же хорошо живется религиоведам!..

Хватит, распускать сопли! Сосредоточиться!..

Кто же поможет?

Ремба? Не полезет. Может, Снайпер? Нет, испугается. Туча? Он, наверное, смог бы. Хм… Но ради меня…. Да, и в Москве его до сих пор нет. Кому же, черт, продаться с потрохами?

Память листала страницы.

Всплывали и исчезали какие-то лица, люди, моменты и эпизоды из жизни — все это таяло, клубилось и путалось в бесконечном хороводе. Кто же? Кто? Кто спасет молодого гения?

И тут Максима осенило.

Воспоминание было ослепительно ярким, как вспышка стробоскопа.

Бар… Он и старина Джордж…. О чем он тогда рассказывал? Ага…. Какое-то охранное агентство… Тарас…. Как его? Как же его фамилия, Господи? Максим уставился на свое отражение. Ну? Ну, вспомни! Честное слово, брошу пить и встану на лыжи, если ты, организм мне сейчас поможешь….

Память отозвалась.

Старина Джордж за кружкой пива рассказывал, что некий Тарас Петровский, дядька из охранного агентства, очень интересуется химией. Прямо-таки до судорог. Что-то, якобы, надо там ему синтезировать. Тогда еще, помниться, я удивился, зачем охраннику химия.

А потом они встречались в баре, на нейтральной территории.

Этот, Петровский и Джордж-бродяга.

Попили кофе, потрепались ни о чем и разошлись.

Максим напрягся, но ничего больше в голову не приходило. Он даже не мог вспомнить, как этот Тарас выглядел. Вроде серьезный дядька с брюшком и пушистыми казацкими усами. Или усы были не у него, а у Тараса Бульбы? Да, черт, какая разница…

На мгновение мелькнула здравая мысль. Охранное агентство… Они ведь тоже побоятся. Им тоже дорога жизнь, их семьи и дети. Но это ведь лучше, чем ничего! Лучше, чем сидеть и ждать проклятого звонка! Давай, парень! Пытайся! Пробуй!