Кирилл Григорьев - Лекарство для безнадежных

Лес оказался совсем небольшим.

Минут через десять он вышел на опушку, ежась от холода. Мокрая и высокая трава превратила джинсы в тяжелые мокрые доспехи, да и сам он себе напоминал бойца, возвращающегося домой с нелегкой войны. С победой ли? Он не знал.

Хотя, судя по тому, как и где очнулся, вряд ли.

Впрочем, о том, где находится этот дом, он тоже не имел ни малейшего понятия. Память подсказывала — в Москве.

Впереди была дорога.

Редкие машины поносились по мокрому асфальту под светом не менее редких фонарей. Присев на корточки, он вгляделся внимательней и чуть слышно рассмеялся. Троллейбусные парки в деревнях не строят, как, впрочем, и хороших асфальтовых дорог.

Город. Москва? Память молчала.

Через несколько шагов к дороге ноги провалились в воду. Он присел, раздвигая траву и склонился, пытаясь разглядеть собственное отражение. Ничего, кроме неясного белесого контура, его глаза, уже привыкшие к темноте леса, увидеть не смогли. Ладно, подумал он. Главное сейчас — постараться привести себя в порядок. Уничтожить следы ночного пребывания с негостеприимном лесу.

Морщась от пронизывающего холода, он умылся ледяной водой, старательно отдирая спекшуюся корку на лбу. Получалось плохо, но показаться в таком виде на дороге — значило оказаться в милиции. Что такое милиция, он почему-то помнил.

Впрочем, он вообще помнил многое. Множество лиц. Высокие многоэтажные дома. Красивые машины. Чью-то дачу за высоким сетчатым забором. Большой стол со странной стеклянной конструкцией посредине.

Он прикрыл глаза, пытаясь вытащить из памяти еще хоть что-то.

Улица.

Множество машин перед подъездом.

Надпись на фасаде.

Номер квартиры? Сейчас… сейчас…. Сто…. Сто четырнадцать.

Дом?

Так, подумал он, тщательно проверяя карманы.

Ни документов, ни денег. В заднем кармане джинсов пальцы нащипали смятую бумажку — бесполезный магазинный чек. Разгладив его, он попытался разглядеть сумму. Ого! Почти шесть тысяч! В прошлой жизни у меня, оказывается, водились деньги.

В кармане рубашки что звякнуло.

Там он почему-то обнаружил наручные часы.

Достал, повертев в руках.

Обычные электронные «Сейко», но за них его наверняка довезут до дома.

Он сел, подняв голову к низкому облачному небу. Его лицо расплылось в улыбке. Шансы выбраться оставались.

Первая машина шарахнулась от него, словно от прокаженного. Вторую он ждал еще минут десять. Третья машина, синие «Жигули», вроде бы сбросила скорость, но потом прибавила газу и унеслась прочь. Только четвертая, когда он уже окончательно замерз, старая белая «Волга», взвизгнув тормозами, остановилась.

Водителем оказался пожилой дядька, вполне приятной наружности, с крепкой вонючей сигаретой в зубах.

— Эк, тебя, парень, — только и сказал он. — Побили от души.

— Деньги забрали, есть только часы.

Водитель оглядел его с ног до головы.

— Да садись, ладно, — наконец, сказал он. — Далеко ехать-то?

Память немедленно проснулась. Тот же самый многоэтажный дом, машины у подъезда, вывеска с надписью на фасаде. Он вслух прочитал адрес. Водитель присвистнул.

— Ну, ладно, — сказал он. — Свет не ближний, но поехали. Тебе сейчас все равно хрен, кто поможет. А мне все одно до утра кататься.

Он сел на переднее сиденье и вытянул ноги к завывающей печке. Его трясло мелкой неприятной дрожью.

— Может, в больницу тебя? — усомнился водитель. — Кости-то хоть целы?

— Мне надо домой.

Домой, переспросил он сам себя. А дом ли это?

Впрочем, это я совсем скоро узнаю.

Он откинулся в кресле и закрыл глаза, обдуваемый горячим воздухом.

А память вдруг выкинула его словно в кинотеатр. Он оказался в первом ряду пустого погруженного в темноту зала, откуда-то сверху лился свет, а на огромном экране внезапно появилась огромная надпись «Максим Дронов». Несколько мгновений надпись висела на темном фоне и вдруг темнота лопнула, разливаясь красками. Экран надвинулся на него, и он оказался внутри сидящего спиной к залу человека.

Но теперь он точно знал свое имя.

Максим, прошептал он. Я — Максим Дронов.

Я сижу напротив зеркала и вижу свое лицо.

Он сидел, бесцельно листая страницы телефонной книжки. Он даже вспомнил, вдруг, откуда она у него появилась: ее подарила Алена на заре их отношений под Новый год вместе с карманным калькулятором, визитницей и ежедневником. Все — в толстой черной папке на молнии. «Самому дорогому и предприимчивому бизнесмену», — сказала Алена, вручая подарок и улыбаясь. Было тридцать первое декабря, и впереди их ожидала длинная ночь. А за окнами падал сказочный новогодний снег.