Райдо Витич - 'Стать богом

Вита была уверена, что смерть наконец-то вспомнила о ней. Но у той, видимо, затянулся отпуск, и уже к вечеру девушка была на ногах.

Изель принес в комнату ужин, и Вита принялась уплетать похлебку, будто ела первый раз.

― Карту-то нести? ― усмехнулся, глядя на ее зверский аппетит.

― Угу, ― буркнула, пережевывая пищу.

― Наша, ― кивнул одобрительно.

В его глазах блестело лукавство и, Вита насторожилась:

― Что?

― Ничего, ― усмехнулся и вышел.

Вскоре вернулся со свитком, как те, что читал Сантана. Отодвинул посуду со стола в угол и расстелил.

Карта оказалась довольно подробной. Вита с любопытством и пристрастием изучила ее и уставилась перед собой, переваривая.

Выходило, что положение демонов аховое. Ангелы заняли почти всю территорию не маленького континента, откинув демонов почти в океан. Им принадлежал Адаранский горный хребет, что змеей вился по побережью, и небольшие прилегающие к нему зоны вглубь континента. Даже Хангарт, что как пограничный пункт стоял на возвышенности и словно делил просторы на черное и белое, принадлежал ангелам.

― Надо с него начинать, ― ткнула в точку города на карте.

― С Хангарда? Без сопливых солнце светит.

― Почему в прошлый раз не взяли?

― Потому что до него было слишком много населенных пунктов. Не наших.

― А сейчас?

― Пара деревень.

До Виты дошло и она с подозрением уставилась на Изеля:

― Вы их уничтожили?

Ей вдруг стало холодно, внутри все сжалось от мысли, что не ангелы, а демоны уничтожают население, и она, дура, принимает ложь за истину, а истину за ложь.

― Не мы. В тех деревнях наших было половина. Мы что, своих будем рубить? Это белоголовые не разбирают — подпалят и рубят, всех кто пытается убежать. Никого не щадят. После — выжженная земля от горизонта до горизонта.

― Тотальное уничтожение, ― протянула.

― Не знаю. Полное — да.

Вита оттерла испарину со лба, перевела дух. Было бы паршиво, если оказалось иначе. И с чего ей в голову пришло, что демоны способны на зверства? Ведь есть неоспоримые факты — смерть малышки Ольгерды, ставшая искренней трагедией для того же Сантаны. Есть спасение самой Виты. И вытащили ее демоны, и вытащили из лап ангельских. Выкупили, выхаживают. И у той деревни не демоны зрелищем убитых наслаждались…

― Фу ты.

― Чего?

― Так, ― отмахнулась. ― Хангарт укреплен?

― Еще как.

Полог отогнулся и в комнату прошел Сантана, встал у стены, сложив руки на груди и сверху вниз поглядывая на «полководцев». Вита склонила голову и притихла. Изель вопросительно уставился на Изеля.

― У нас новый архан появился? ― голос что мед. Только горечи в нем много больше чем сладости.

― Угомонись. Никто не посягает на твою власть. Просто советуюсь. Может свежая идея есть.

― И как, есть? ― поджал губы, не спуская неприязненного взгляда с девушки.

Вите было неприятно и непонятно. Ей было хорошо с Сантаной когда-то, но, то время сейчас казалось пылью, выдумкой, зыбкой фантазией, не имеющей общего с реальностью. В реальности была ненависть, едкая, колючая, осязаемая, ощущаемая каждой клеткой тела и души. Она была, а вот было ли иное? Страсть, желание и… холод после. Мимолетность против каждодневности.

Сейчас Вита четко и ясно поняла, что была нужна Сантане как утеха или курица, готовая снести очередного отпрыска — не больше. И чувствовал он к ней столько же, сколько к рукописям, что постоянно читал, или креслу, в котором сидел. Но те не пойдут против, а Вита пошла. И получила. Нескрываемое презрение, уничижение.

Зачем она связалась с Сантаной?

Да откуда она знала что происходит? Такой обаятельный, красивый, заботливый после бездны времени в обществе зверей, способных лишь издеваться: пинать, бить, травить, морить голодом и холодом.

Что она возомнила тогда, под лаской противоположного отношения? Что Сантана — чудо, счастье ее?

Девушка сжалась, склонила голову почти до карты, чтобы не видеть его, а хорошо б еще не чувствовать уничтожающего взгляда.

Изель глянул на нее и уставился на Сантану:

― Выйди, а?

Мужчина смерил его недобрым взглядом, постоял и все же вышел.

Изель склонился к Вите:

― Ну чего ты? Ушла от него, вот он и бесится. Самолюбие задела, гордость. Нормальное дело. Если б не ты — он тебя бросил — другое дело.

― Как Луэлу и Мару? Теперь они втроем ютятся в комнатушке.

― Вот беда! Их счастье. Мааре вовсе б молчать. Взяли из лагеря Бафета, а там больше сотни в общей зале. На головах друг у друга спят, едят, тренируются, милуются. Это Сантана у нас… ута-анченный, ― протянул гнусаво, скривив презрительную рожицу. ― Потому и развел комнат.