Кристофер Мур - Выкуси

— А ты как? Ты живая. От тебя тепло. — Томми видел вокруг нее здоровый ореол жизни.

— Ага, спасибо. Фу уничтожил мой хвостик. — Эбби повернулась и посмотрела в сторону кухни. — Предательское расистское жестоковыйное УО!

— Грубовато ты как-то, — заметил Томми. — Он жизнь тебе спас.

— А сердце разбито. Скорблю. Безутешна. Хвоста нет. И надо тотально репрокалываться и ретатуироваться.

— Но ты сходила в душ, и глазной грим у тебя больше не енотовый.

— Спасибо. Мне тоже нравится кровавый орнамент у тебя на брюках.

— Привет, — сказал из кухни Пес Фу — он там набирал в шприц, судя по виду, кровь. — У меня готова твоя сыворотка, так что как сам будешь готов…

— Я не готов.

— А надо бы, знаешь.

Зажужжали в дверь. Томми нажал кнопку домофона.

— Это я, — сказала Джоди.

Томми впустил, и через секунду она уже взлетела по лестнице и целовала его. Он отстранил ее и осмотрел, как она одета: локти и колени изодраны, все в крови.

— Что с тобой случилось? Где ты была?

— Одна старая вампирица. Напала на меня на крыше через дорогу от черного корабля. А так стреляет какое-то их оружие. Ужас. Нельзя их к себе с этой штукой подпускать.

— Как же тебе удалось?

— Спряталась на дне бассейна — пыталась придумать, что мне делать, и тут на нее напрыгнул Чет. А из бассейна выбралась, пока Чет ее сношал всухую.

— Ого. Во дает Чет! — воскликнула Эбби.

— Эбби! — Джоди подскочила к ней и обняла, поцеловала в лоб. — Я за тебя так переживала. Ты живая. Настоящая живая!

— Ну. Фу меня вернул. Я опять хочу быть носферату.

Все повернулись к Фу — тот еще не вышел из кухни.

— Не могу, Эбз. Второго раза ты не переживешь. Я пробовал на крысах. Ты — просто человек.

— Обречена, — вздохнула Эбби.

— Джоди, — сказал Томми. — А что с той вампиршей, которая на тебя напала?

— Ее нет. Уничтожили. Кое-кто меня спас, не успела она меня убить. Стало быть, осталась одна?

— Никого не осталось, — ответил Томми. — Звонил Ривера. Животные разобрались с последней. На черном судне только Илия.

Джоди погладила его по лицу.

— Томми, нам надо поговорить.

— Я знаю, — ответил он.

Пес Фу произнес:

— Джоди, я никак не могу вычислить, когда у Томми, э-э, закончится срок хранения. С ним все может произойти быстрее, чем с Эбби.

— Пойдем со мной. — Джоди взяла Томми за руку и повела в спальню. — Мне нужно тебе кое-что показать. А вы двое сюда не заходите, слышите меня?

Томми и Джоди

— Мы сейчас не сможем заняться жаркой мартышечьей любовью, Джоди. Нас услышат, к тому же мы обычно ломаем всю мебель.

— Ты научился превращаться в туман, пока был с Четом. Сам же говорил, что научился, нет?

— Ну да. Я так и одежду эту себе раздобыл. Дурацкая?

— Томми, вампирица — ну эта, старая, ее Беллой звали, — она мне кое-что сказала. Поцелуй меня. Поцелуй и стань туманом. Не думай, не останавливайся, просто растворись в поцелуе.

Она поцеловала его, и в ее объятиях он растаял, а она не отставала, покуда они не стали единым, не разделили друг с другом все до одного свои секреты, все страхи, все победы — всё, саму суть того, кем они были, пока не завернулись друг в друга, друг друга не оплели, не прошили, не прожили истории друг друга, друг друга не пережили уютно и с радостью, самозабвенно и страстно, без слов и границ, как это часто бывает, если двое влюблены, и время утратило все свое значение, и так они могли бы остаться друг с другом навсегда.

А когда, наконец, отпали друг от друга, оба были голые и на кровати. И хихикали, как сбрендившие детишки.

— Ух, — первым произнес Томми.

— Ну, — подтвердила Джоди.

— Значит, тебя спас Оката?

— Ага, ему надо было кого-то спасти. Ему всегда было нужно кого-нибудь спасать.

— Я знаю. Я ведь не против, знаешь?

— Знаю, — ответила она.

— Я не могу, Джоди. Это потрясающе, я тебя обожаю, но — не могу.

— И это знаю, — сказала Джоди, потому что и впрямь знала. — Сейчас я такая, Томми. Это я и есть, и мне нравится — и ночь нравится, и сила. Мне нравится не бояться. Я никогда никем не была, пока не стала вот этим. И я люблю этим быть.

— Знаю, — сказал он. Она всегда была симпатичной — но отнюдь не прекрасной. Всегда чуть недовольна тем, какая она, всегда волнуется: что скажут мужчины, что скажет мама, что о ней подумают другие. Но теперь Джоди была прекрасна. Сильна. Она была именно тем, кем ей всегда хотелось быть.

Томми сказал:

— А мне нужны слова, Джоди. Я вот таков.

— Знаю.

— Я не вампир. Я писатель. И сюда приехал быть писателем. Я хочу употребить во фразе слово «студенистый». И не один раз, а много, снова и снова. На крыше, под луной, в лифте, на стиральной машинке, и когда у меня совсем нет сил — я хочу лежать в собственном студенистом поту и употреблять во фразах слово «студенистый», пока не околею.