Матс Страндберг - Круг

— Мое имя Никлас Карлссон. Назовите, пожалуйста, ваши имена.

Он достает маленький блокнот для записей и карандаш. Мину видит, что карандаш обгрызен по краю. Полицейский грызет карандаши. Грызун в униформе.

— Мину Фальк Карими.

— Так, ясно. Ну а тебя я знаю, — говорит Никлас Линнее.

Возможно, он не имел в виду ничего плохого, но прозвучало это не очень вежливо. Мину напряглась: она увидела, что Линнея еще сильнее сжала в руках пластиковый корпус мобильника, и тот жалобно заскрипел.

«Не говори ничего, — думает Мину. — Пожалуйста, Линнея, не наговори глупостей, а то тебе же будет хуже».

— Я понимаю, что случившееся должно быть ужасно для вас, — говорит Никлас и принимается играть роль сочувствующего полицейского. — У нас имеется экстренная помощь для таких случаев.

— В школе будут работать психологи, — добавляет директриса. — Вы можете поговорить с одним из них прямо сейчас.

— Я уже хожу к психологу, — отвечает Линнея.

— Ну что ж, раз так, хорошо, — говорит Никлас-полицейский. — Вы были знакомы с Элиасом?

— Я — нет, — бормочет Мину.

Никлас смотрит на Линнею. Отчетливо видно, что он пытается скрыть свою неприязнь к этой черноволосой девушке с размазанной косметикой.

Мог бы и не притворяться, думает Мину.

— Ну а вы были друзьями, так? — спрашивает он.

— Да, — говорит Линнея, опуская взгляд.

— Насколько я понимаю, у Элиаса были проблемы…

Линнея кивает.

— Он и раньше предпринимал попытки самоубийства.

— Один раз, — говорит Линнея.

— Хорошо, — говорит полицейский. — Добавить тут, в общем, нечего. Разумеется, патологоанатом составит свое заключение. Но ситуация довольно прозрачна.

В его голосе звучит такое пренебрежение, что Мину хочется кричать. А если Элиаса убили и инсценировали самоубийство? Тогда полиция пропустит преступление!

«В этом долбаном городе так всегда, — думает Мину. — Ты — то, что о тебе думают другие».

— Хорошо, — снова говорит Никлас и поднимается. — Доберетесь сами домой?

Мину еще даже и не думала об этом.

— Я позвоню маме, — говорит она.

— А ты? — спрашивает директор Линнею.

— Я как-нибудь сама, — отвечает она.

Но директриса не отпускает их. Мину видит, как она колеблется, подбирая слова. И еще до того, как она начинает говорить, Мину понимает, что Адриана сейчас скажет что-нибудь об Элиасе и произойдет взрыв.

— Линнея, — начинает она. — Я очень переживаю за то, что случилось. Элиас был, как мне кажется, особенным человеком.

Линнея отвечает хриплым напряженным голосом:

— Почему же вы не сказали это ему самому?

Директриса застывает на месте. Ее рот приоткрыт, слова застряли на полпути.

— Давайте-ка не волноваться, — говорит полицейский, кинув покровительственный взгляд на Адриану Лопес.

Линнея поднимается и выходит из кабинета, не сказав больше ни слова.

Мину нерешительно смотрит на директрису.

— Можешь идти, — говорит Адриана.

Мину идет в класс за своей сумкой. Стулья подняты на парты. Пылинки кружатся в солнечном свете, падающем из окна. Она идет к своему месту, но сумки там нет.

— Мину?

Она оборачивается. В дверях стоит Макс, держа в руках ее сумку.

— Я взял ее.

— Спасибо.

Их пальцы случайно касаются друг друга, и Мину чуть не роняет сумку на пол. Руки не слушаются ее.

«Как я могу думать о чем-то, кроме пережитого только что ужаса?» — удивляется она.

— Как ты? — спрашивает Макс.

— Не знаю, — говорит Мину, все еще не веря, что может так легко поддерживать разговор с Максом.

Он понимающе кивает.

— Когда я был в твоем возрасте, один близкий мне человек покончил жизнь самоубийством.

Его голос спокоен, но Мину видит, как сжимается его левая рука. Есть боль, которую время не вылечивает.

— Я не была знакома с Элиасом, — говорит Мину. — Но Линнея дружила с ним.

Вдруг Макс кладет руку ей на плечо. Тепло его пальцев чувствуется даже через ткань свитера.

— Если захочешь поговорить об этом со мной, заходи.

— О'кей, — говорит Мину.

Она не решается сказать что-нибудь еще, боясь, что голос ее подведет.

— Мне правда очень жаль. Ужасно, что тебе пришлось такое пережить. Береги себя, — говорит он, дружески треплет ее по плечу и убирает руку.

Мину вдруг замечает, что дрожит всем телом. Паника вцепляется в нее острыми когтями, становится тяжело дышать. Надо бежать отсюда.

— Мне пора, — говорит она. — Спасибо.

Выскочив из дверей класса, она мчится вниз по лестнице. Солнечный свет ослепляет ее, когда она распахивает дверь и оказывается на школьном дворе. Около входа, скрестив ноги, сидит и курит Линнея.