Эдвард Бенсон: Сеанс мистера Тилли

Разумеется, в гости сюда приходило и множество других духов. К примеру, только у мисс Соулсби в спиритическом хозяйстве обитали три постоянных наставника — Сапфир, Семирамида и Милый Уильям, еще двое — Наполеон и Платон — появлялись на сеансах время от времени. С особым почтением здесь встречали кардинала Ньюмена, который не мог не откликнуться на дружное исполнение написанного им псалма: «Веди меня, свет милосердный…»

Мистер Тилли с удовлетворением отметил, что для него за столом оставлен свободный стул. Когда он появился, миссис Камбербатч взглянула на часы.

— Уже одиннадцать, — заметила она, — а мистера Тилли все нет. Не знаю, что могло его задержать. Что будем делать, дорогие друзья? Абибель очень нетерпелив и, если мы опаздываем, обычно выражает неудовольствие.

Мистер и миссис Мериотт тоже сидели как на иголках: он жаждал проконсультироваться насчет мексиканской нефти, а она чрезвычайно страдала от изжоги и отрыжки.

— Потир тоже не любит долго ждать, — вмешался сэр Джон, ревностно заботившийся о престиже своего покровителя. — Я уж не говорю о Милом Уильяме.

Раздался серебристый смех мисс Соулсби.

— Ну что вы, — возразила она, — мой Милый Уильям всегда вежлив и доброжелателен. А кроме того, у меня такое чувство… Я физически ощущаю, что мистер Тилли где-то совсем близко.

— Я тоже, — согласился мистер Тилли.

— Знаете, когда я шла сюда, — продолжала мисс Соулсби, — то все время чувствовала, что мистер Тилли где-то рядом. О Господи, что это?

Мистер Тилли не удержался и вместо аплодисментов выразил свой восторг от такого признания сильным ударом по столу. Миссис Камбербатч тоже это услышала.

— Наверно, это Абибель дает знать, что он уже здесь, — сказала она. — Я знаю, как стучит Абибель. Потерпи, Абибель, немного. Подождем мистера Тилли еще три минуты и начнем. Давайте поднимем шторы, тогда Абибель поймет, что мы еще не готовы.

Так и сделали. Мисс Соулсби тихонько подошла к окну, чтобы первой увидеть приближение мистера Тилли, который всегда пересекал поток транспорта в этом месте. Видимо, газеты только что опубликовали свежие новости, и многие прохожие углубились в купленные на ходу выпуски, а на рекламном стенде появилось крупное сообщение о трагическом происшествии на площади Гайд-парк-корнер. Мисс Соулсби, не желая терять душевное спокойствие, шумно втянула воздух и отвернулась от окна. Зато мистер Тилли, проводивший ее к окну и увидевший то же, что и она, на смог удержаться от духовного возгласа ликования.

— Вот это да! — провозгласил он. — Это же все обо мне! И какими крупными буквами! Просто замечательно! В следующих выпусках наверняка появится и мое имя.

Чтобы привлечь к себе внимание, он снова с размаху стукнул по столу, и миссис Камбербатч, сидевшая в старинном кресле, которое некогда принадлежало мадам Блаватской, опять его услышала.

— Ну что ты поделаешь с этим Абибелем, — сказала она. — Потерпи еще немного, шалунишка. Давайте, наверно, начинать…

Она произнесла обычное заклинание наставников и ангелов и откинулась на спинку кресла. Потом она начала конвульсивно дергаться и бормотать что-то бессвязное и, наконец, несколько раз громко всхрапнув, неподвижно застыла в каталепсии. Теперь она полулежала, вытянувшись в струну, представляя собой своеобразный порт назначения для странствующих умов.

Мистер Тилли с радостью и некоторым самодовольством предвкушал их появление. Будет очень приятно, когда Наполеон, с которым он так часто беседовал, узнает его и скажет: «Рад вас видеть, мистер Тилли. Вижу, вы присоединились к нам…»

Шторы снова опустили, и в комнате опять стало совсем темно, только чуть светился ночник у портрета кардинала Ньюмена. Однако мистеру Тилли с его обострившимися чувствами свет совершенно не мешал, он даже мимоходом удивился, отчего все считают, что такие лишенные плоти духи, как он, предпочитают совершать свои самые эффектные чудеса в темноте. Еще больше удивило его то, что он не мог ощутить никаких признаков присутствия тех своих сотоварищей (а, по его мнению, именно так он мог теперь их называть), которые посещали сеансы миссис Камбербатч в таком изрядном количестве. Хотя она уже довольно долго стонала и бормотала, он не замечал здесь ни Абибеля или Милого Уильяма, ни Сапфира или Наполеона. «А пора бы им и появиться», — сказал он сам себе.

Между тем, к своему удивлению и неудовольствию, мистер Тилли заметил, что руки медиума, невидимые для остальных в окружающей темноте из-за черных перчаток, шарят по столу, очевидно, нащупывая лежавший там рупор. Он обнаружил, что так же легко, хотя и с меньшим удовольствием, может читать ее мысли, как полчаса назад читал мысли мисс Иды, и понял, что она собирается поднести рупор ко рту и изображать Абибеля, Семирамиду или кого-то еще, хотя всегда уверяла, что к рупору даже не прикасается. Пораженный этим, он схватил рупор сам и тут же заметил, что она вовсе не находится в трансе. Открыв свои острые черные глазки, которые всегда напоминали ему пуговицы, обтянутые клеенкой, она негромко ахнула: