Ольга Митюгина - Нетопырь

А потом его взяли на руки, словно он был не тяжелее котенка, тело ощутило слабый толчок — а в следующую секунду они уже поднимались сквозь тугой своенравный ветер, что пел вокруг них свою холодную темную песню, и звезды оказались так близко…совсем как ее лицо.

Холодная рука на лбу. И…теплота в глазах? Та, что была давным-давно, теплота живой Лизы — из-за совершенства этой вселенской красоты?..

— Куда мы…куда ты несешь меня?

— В больницу. Потерпи…потерпи, любимый.

— Я прошу тебя, не надо! Зачем тебе снова эта раздвоенность?.. Лиза, у тебя же есть Слава…

Горькая усмешка.

— Глупый… У меня всегда был только ты…

Соленый от слез поцелуй. В губы. В душу.

— А Карл?

Полет прекратился. Просто тихо выл ветер высоты, а они висели над головокружительной, иссиня-черной бездной, на дне которой сиял Соулинг.

— Констан…я умоляю… — безжизненный, робкий шепот. — Пожалуйста, давай оставим этот разговор на потом… Прошу тебя. Дай мне тебя спасти!

— Я не могу, Лиза. Не могу отложить на потом. У нас не будет потом, нежная моя. Я позволил Князю разорвать связь наших душ. Я ухожу навсегда, дорогая моя. Ты любишь Карла, пусть так… С кем бы ты ни была, моя любимая, моя хорошая…будь счастлива. И прости меня за все мои глупости… — Лайнелл улыбнулся немеющими губами. — Я все время пытался решать твою жизнь за тебя.

— Констан, пожалей меня… — почти беззвучно всхлипнула она. — Умоляю…пожалей меня! Не говори так!

В ушах пронзительный звон…звезды туманятся…

— Я и мечтать не мог умереть вот так: в ночном небе, совсем рядом со звездами… Спасибо.

Лиза вздрогнула, всматриваясь в его лицо.

— Констан… Констан?..

Слезинка покатилась по ее холодной щеке — и ее тут же сорвал и унес в ночь ветер…

Лиза сидела перед столом, тупо крутя в руках карандаш. Безразлично слушала разговор. Говорили двое, за диваном. Слава и Карл.

— Она так и не разговаривает ни с кем?..

— Я понять не могу, что с ней случилось! Да, она не разговаривает. Ильза сходит с ума от беспокойства. Она во всем обвиняет себя.

— Почему?.. — изумленное присвистывание.

— Вроде того, что не углядела какое-то колдовство. Чушь!

Карл раздраженно фыркнул и стукнул кулаком по ладони.

Слава облизнул пересохшие губы.

— Так и молчит…

— Так и молчит. Двое суток. И не двигается. Мы закрываем шторы на рассвете и закате, потому что она даже не думает прятаться. Лучше не надоедать ей…

— Ее нельзя бросать вот так! А что говорит Фрэнсис? Он читал ее мысли?

— Читал. И сказал, что помочь тут ничем нельзя.

— И все?

— И все.

— А вы сами, Карл, не могли бы…

— Что?.. — холод в голосе.

— Прочесть ее мысли…

— Я не считаю себя в праве. И не позволю кому бы то ни было влезать ей в голову. Ясно, Вячеслав?

Лиза слабо всхлипнула.

Оба повернули головы на этот тихий звук.

— Карл… Братик… — она произнесла это жалобным сдавленным голосом — и тут же слезы, как извержение, вырвались наружу неудержимой стихией.

Карл тут же оказался рядом — и она рухнула ему в объятья.

— Любимый! Не оставляй меня, не оставляй! — отчаянно всхлипывала Елизавета, зарывшись лицом в белую рубашку Карла — а он нежно гладил ее вздрагивающие плечи. — Карл, хоть ты-то…не оставляй меня…мне никто, кроме тебя, теперь не нужен…

На какое-то долгое мгновенье плечи юноши закаменели — и он попытался отстраниться — но Лиза судорожно вцепилась в него пальцами и зарыдала еще отчаяннее, словно ее лишали последней опоры в этом мире.

— Я здесь, любимая…я здесь, — тихо ответил Карл.

Слава из дальнего конца комнаты безмолвно созерцал эту сцену. А потом отвернулся и принялся рассматривать корешки книг на полках.

Если бы он был человеком, то пошел бы сейчас на кухню и сварил кофе…и накапал бы девушке валерьянки.

Но в этой комнате никто не был человеком.

И потому Слава стоял и рассматривал книги.

Наконец истерика сзади пошла на убыль. Можно было надеяться, что сейчас последуют какие-то внятные объяснения, но баронесса просто начала собираться домой.

Карл не пытался ее удерживать. Видимо, что-то в их отношениях после этих объятий начало опасно балансировать на некой границе — и оба были почти в панике.