Лорел Гамильтон - Список на ликвидацию

— Привет, Лайла, — ответила я, направляясь к ее койке.

— Это мой папа и братья.

— Я помню, ты рассказывала. Только ты не сказала, какие они огромные.

От этих слов все улыбнулись, на что я и надеялась, но я действительно в присутствии этих ребят чувствовала себя карликом. Один еще куда ни шло, но трое сразу — как будто вдруг целая груда домов сошла с мест и протянула руки — это Лайла их мне представила.

Отца звали Уэйд Карлтон, старшего брата — Роберт, младшего — Эммет. Лайла его звала Эм, будто его имя состояло из одной буквы «М», но Роберта — всегда полным именем.

— А это Рассел Джонс, — сказала я, жестом подзывая Сократа от двери, где он остановился.

Рассел — это было его настоящее имя, с которым он прибыл в Сент-Луис в группу гиенолаков. Их Оба, то есть вожак, давал им новые имена, обычно греческих философов или героев мифов. Многие группы зверей выбирают себе ту или иную систему наименований.

Все пожали друг другу руки, только Лайла смотрела на меня вопросительно.

— Рассел был когда-то копом, — сказала я.

Она перевела взгляд с него на меня:

— Был когда-то?

— Пока один бандит не оказался оборотнем и меня не покусал.

Она вытаращила глаза, и снова блеснули непролитые слезы.

— Так вы… — Она осеклась.

— Оборотень, — подсказал он жизнерадостно.

Трое мужчин возле нее напряглись, будто от произнесения вслух это слово стало правдой или вызвало у них чувство опасности. Ребята крупные, привыкли быть крупными и сильными, но вдруг оказалось, что Сократа, который на дюймы ниже и в плечах поуже, надо учитывать. Оборотень — это значит, что ты можешь и не оценить взглядом его физические возможности. Теперь размер — уже не все. Джентльменам по фамилии Карлтон такая ситуация не часто встречается, я думаю. И что-то изменилось в их осанке, и я всмотрелась в их лица. Они рассердились, а младший брат не мог скрыть страха за этой злостью.

— Господи, парни, вы так подобрались, будто Рассел сейчас вот тут на месте перекинется и всех загрызет.

Братья посмотрели на меня несколько озадаченно, но отец даже не изменился в лице, сохраняя злость и хладнокровие.

— Ничего лично к мистеру Джонсу не имею, но он инфицирован фактором, превращающим его в животное.

Я начинала понимать, откуда берутся некоторые проблемы Лайлы. И сказала с улыбкой:

— Мистер Карлтон, можем мы с вами сказать друг другу пару слов в коридоре?

Он посмотрел на Сократа:

— Мне было бы неуютно оставить моих детей в обществе мистера Джонса.

— Мистер Джонс работает со мной. Он приехал помочь в поимке преступника, напавшего на Лайлу.

— Монстр для охоты за монстром, — ответил Уэйд Карлтон.

— Папа, он такой же, как я. Такой же коп, пострадавший на работе. Ты меня тоже считаешь монстром?

Уэйд повернулся в некотором ошеломлении:

— Нет, что ты, детка. О тебе я никогда так не стал бы думать.

— Стал бы. Ты меня даже за руку не берешь.

Он протянул к ней руку — но остановился на полдороге. На его лице отразилось страдание, но заставить себя коснуться собственной дочери он не мог. Тогда Эм, младший брат, взял ее руку в свои, прижал к груди, глядя на отца недобрым взглядом. И глаза у него тоже заблестели.

Роберт, старший, положил руку ей на ногу под простыней — он сидел в изножье кровати. Он ни на кого не смотрел, и глаза у него тоже блеснули, когда он отвернулся.

— Мистер Карлтон, мы с вами должны прямо сейчас побеседовать в коридоре. Рассел будет говорить с Лайлой.

— Я не могу оставить с ним моих мальчиков.

Ну, все. На этом деликатность у меня кончилась.

— Ваших мальчиков. А Лайла уже не ваша девочка? Она не умерла, мистер Карлтон, она просто стала оборотнем. И даже не перекинется до следующего полнолуния. Она осталась вашей дочерью. И вообще кем была, тем и осталась.

— Только не федеральным маршалом. — Это сказала Лайла. Я обернулась к ней, у нее по щеке бежала первая слеза. — Значок у меня отберут.

— Это уже тебе сказали? — спросила я.

Она нахмурила брови.

— Нет. Но я знаю правила.

— Для обычных копов это так, но в противоестественном отделе службы гибкости больше.

— Ты не меняешь облика, Анита, вот почему тебе значок оставили.

— Может быть, но я знаю, что, пока ты не перекидываешься, у тебя никак не могут отобрать значок. Разве что с большим скандалом.

Она посмотрела на меня, и ее младший брат теперь тоже. Роберт свободной рукой вытирал лицо, другой все еще касался сестры. Его слишком обуревали эмоции, чтобы на кого-нибудь смотреть.