Камиль Фламмарион - Неведомое

«Мои галлюцинации, — пишет он, — гораздо многочисленнее и в особенности гораздо живее, когда у меня бывает расположение к мозговым приливам, что случается очень часто. Как только я начинаю страдать головной болью, как только почувствую нервные боли в глазах, в ушах, в носу и легкие судороги в мозгу, галлюцинации одолевают меня, стоит мне только закрыть глаза. Вот почему я всегда был подвержен таким галлюцинациям в дилижансе, проводя в нем ночь, так как недостаток сна, неспокойный сон всегда вызывает у меня головную боль. Один мой родственник, Густав Л., испытавший такие же галлюцинации, делает по этому поводу следующие замечания. "Если вечером, — говорит он, — я погружаюсь в усиленные занятия, то всегда у меня являются галлюцинации. Несколько лет назад я как-то два дня подряд занимался переводом одной довольно трудной выдержки из греческого сочинения; потом, когда я лег в постель, передо мной явились такие живые, многочисленные образы, сменявшиеся необыкновенно быстро, что я перепугался и приподнялся на постели, чтобы отогнать их. Напротив, в деревне, в спокойном состоянии духа, я редко наблюдаю такие явления".

Черный кофе, шампанское, употребляемые даже в небольшом количестве, постоянно вызывают у меня бессонницу, головную боль и сильное расположение к гипногогическим видениям. Но в этих случаях они являются через довольно продолжительное время, когда долго ожидаемый сон наконец начинает овладевать мной. В подтверждение этих наблюдений, стремящихся доказать, что прилив крови к мозгу является одной из главных причин галлюцинаций, я прибавлю, что их испытывают почти все, кто сильно подвержен головным болям, между тем как другие лица, в том числе и мать моя, почти незнакомые с головными болями, заявляли мне, что никогда не испытывали фантастических видений».

Из этих наблюдений видно, что галлюцинации должны иметь связь с возбуждением нервной системы и с расположением к мозговым приливам.

Гипногогическая галлюцинация является признаком того, что во время подготовляющегося сна деятельность чувств и мозга значительно ослаблена. Действительно, когда начинается галлюцинация, мозг уже перестал быть внимательным и напряженным; он уже не преследует логического, сознательного порядка мыслей и суждений; он предоставляет волю воображению и делается пассивным свидетелем образов, являющихся и исчезающих по воле фантазии. Это условие ослабления внимания, некоторой распущенности умственных способностей, в принципе, необходимо для того, чтобы вызвать данное явление; оно объясняет, каким образом галлюцинация может стать предвестницей сна. Для того, чтобы мы могли предаться сну, надо, чтобы ум наш некоторым образом стушевался, чтобы он ослабил свои пружины и пришел в полуоцепенелое состояние. А начало такого состояния именно и есть то, какое нужно для появления подобного рода галлюцинаций. Ослабление внимания может быть следствием или утомления органов мышления, непривычки их функционировать продолжительное время, или же следствием утомления чувств, которые мгновенно притупляются, уже не передают ощущений мозгу и уже не доставляют мышлению материала для деятельности. От первой из этих причин зависит сон, к которому привели нас предшествовавшие грезы. Ум, перестав быть внимательным, постепенно навеял сон. Вот причина, почему некоторые лица, не привыкшие предаваться размышлению и напрягать внимание, засыпают, лишь только задумаются или начнут читать. Вот почему от какой-нибудь речи или скучной книги клонит их ко сну: внимание, недостаточно возбуждаемое оратором или скучной книгой, стушевывается, и тогда сон не замедлит овладеть организмом.

В этом состоянии невнимания чувства еще не совсем притуплены: ухо слышит, члены осязают то, что находится с ними в соприкосновении, обоняние чувствует запах, однако их способность передавать впечатления уже не столь жива и остра, как в состоянии бодрствования. Что касается интеллекта, то он перестает иметь ясное сознание личного «я», он некоторым образом пассивен и весь уходит в предметы, его поражающие: он воспринимает, видит, слышит, но не сознает всего этого. Здесь задействован мыслительный механизм совершенно особенного свойства, во всем сходный с грезами.

Но лишь только опять блеснул ум, лишь только восстановляется внимание, сознание снова вступает в свои права. Можно сказать по справедливости, что в промежуточном состоянии между бодрствованием и сном ум является игрушкой образов, вызываемых воображением, что эти образы наполняют его всецело, ведут его за собой, похищают его помимо его воли, не позволяя ему в тот момент вдуматься в то, что он делает, хотя потом, придя в себя, он отлично может вспомнить испытанное.