Камиль Фламмарион - Неведомое

Вот случай галлюцинации настоящей и бесспорной. Автор рассказа в точности анализировал свои ощущения и не преминул указать, что это удивительное умственное расстройство объяснялось влиянием огорчений и беспорядком кровообращения в мозгу.

Вальтер Скотт рассказывает в своей «Демонологии», что один больной знаменитого доктора Грегори так описывал ему симптомы своей странной болезни.

«Я имею привычку, — говорил он, — обедать в пять часов, а когда пробьет шесть, я неизменно подвергаюсь фантастическому посещению. Дверь комнаты, даже если я имел слабость запереть ее на задвижку, внезапно отворяется, и появляется старая колдунья, вроде тех, что бродят по болотам Фореса; она входит с сердитым, раздраженным видом и приближается ко мне с угрожающими ухватками, потом она кидается на меня, да так проворно, что я не успеваю увернуться, и наносит мне сильный удар клюкой. Я падаю без чувств со стула и остаюсь в таком положении более или менее продолжительное время. Каждый день я подпадаю под власть этого видения. Вот в чем заключается моя диковинная болезнь».

Доктор тот час же осведомился, приглашал ли он кого-нибудь к себе обедать в качестве свидетеля этого посещения? Больной отвечал отрицательно. Свойство этих болезненных явлений такое странное, что всякий непременно припишет их мозговому расстройству, вот почему он всегда избегал говорить о них кому бы то ни было. «В таком случае, — сказал доктор, — если позволите, я сегодня же приду к вам обедать с глазу на глаз; посмотрим, явится ли злая ведьма нарушить наш tet-a-tet».

Больной принял это предложение с восторгом и благодарностью. После обеда доктор Грегори, подозревавший здесь какое-нибудь нервное страдание, пустил в ход свою блестящую, увлекательную беседу, чтобы отвлечь внимание хозяина дома от приближающегося рокового часа. Ему это удалось свыше его ожиданий. Настало шесть часов — и все ничего… Однако едва успело пройти еще несколько минут, как мономан воскликнул в смятении: «Вот она, ведьма!» И, откинувшись на спинку стула, он лишился чувств.

Этот призрак с костылем походит немного на то, что ощущаешь при кошмаре: удушье, стесненное дыхание иногда вызывают подобные образы в нашем мозгу. Всякий внезапный шум, услышанный спящим, который притом не сразу просыпается, всякое аналогичное ощущение осязания ассимилируется со сновидением, приспосабливается к нему, входя в течение мыслей сновидения, каково бы оно ни было; поистине замечательна быстрота, с которой воображение успевает найти полное объяснение этому перерыву, сообразуясь с ходом мыслей, выраженных в сновидении, хотя бы на это был дан ему один краткий миг. Если, например, человеку снится поединок, то какой-нибудь внезапный, посторонний стук мгновенно превращается в его сне в пистолетный выстрел; если видится сон, что оратор произносит речь, то услышанный шум превращается в рукоплескания; если спящий посещает во сне развалины, то шум представляется ему обвалом камней; словом, объяснительная система усваивается во сне с такой быстротой, что если предположить, что неожиданный, резкий звук, до половины разбудивший спящего, был громким зовом, то объяснение этого шума для спящего будет совершенно ясным и полным, прежде чем вторичный зов заставит его вернуться из мира сновидений к действительности. Последовательный ход наших мыслей во сне чрезвычайно быстр и индуктивен; это объясняет нам видение Магомета, который успел вознестись на седьмое небо, прежде чем кувшин с водой, упавший при начале экстаза, успел весь опорожниться.

Но пока оставим в стороне сны и сновидения — о них будет речь в особой главе, — а теперь обратим внимание исключительно на галлюцинации. Часто замечается одно явление, которому подвержены многие, между прочим, и Альфред Мори: с ним я часто беседовал по этому поводу. Оно бросает яркий свет на способ происхождения снов: это галлюцинации, предшествующие сну или сопровождающие пробуждение. Эти образы, эти фантастические ощущения возникают в тот момент, когда нами овладевает сон, или когда мы еще не совсем проснулись. Они составляют особый род галлюцинаций, которым принадлежит наименование гипногогических, — от слов «гипноз» — сон и «гогис» — производящий; соединение этих двух слов обозначает тот момент, когда обыкновенно и возникает галлюцинация. Люди, чаще всего испытывающие гипногогические галлюцинации, обыкновенно отличаются нравом раздражительным и по большей части подвержены перерождению сердца, воспалению сердечной оболочки или мозговым заболеваниям. Мори мог подтвердить это своим собственным примером.