Келли Крэй - Никогда (ЛП)

Словно по команде, рядом прошла Никки.

— Эй, Никки! Подожди!— позвала Изобель, задержавшись на мгновение, чтобы свернуть загадочную записку и положить ее в карман своего синего кардигана, висящего у нее в шкафчике.

Она решила, что будет волноваться об этом позже, и закрыла дверь шкафчика, набрав при этом код.

Когда она снова обернулась, то Никки уже исчезла.

Разве она не услышала ее?

Это казалось маловероятным, учитывая, что она проходила мимо нее менее чем в шести метрах.

Что-то должно было произойти.

Изобель почувствовала неприятное, извилистое чувство в желудке, когда начала собирать кусочки событий сегодняшнего утра вместе. Внезапно она поняла, что означала эта записка.

Сердце Изобель громко стучало в груди, когда она, с подносом своего ленча в руках, приближалась к обычному столику их компании, который находился около длинной стены больших окон, выходивших на внутренний дворик.

— Она идет сюда, — Изобель услышала шепот Алисы.

В ответ на это вся болтовня за столом прекратилась. Никки рассматривала свои ногти. Марк макал конец своего корн-дога в кетчуп.

Алиса, пряча телефон на коленях, возилась в своих сообщениях, а Стиви уставился в окно, неожиданно отвлекаясь на голубей во дворе. Брэд просто сидел, не глядя ни на что. Он поджал губы.

Изобель сжала края подноса, чтобы он не дрожал в ее руках. Они были ее друзьями. Почему она так волновалась?

Единственный, кто на нее посмотрел, когда она подошла к столу, был Брэд. Он откровенно смотрел на нее своими великолепными, почти неоновыми синими глазами, в то время как она села напротив него. Никки шумно вздохнула и отсела, чтобы освободить место, хлопнув подносом по столу.

Никто ничего не сказал.

«Веди себя как обычно»,— она подумала. «Просто веди себя как обычно».

Брэд сделал большой глоток кока-колы. Рассматривая ее, он сказал:

— Итак...

Изобель перестала улыбаться и встретилась с ним взглядом, ей не понравился его чересчур спокойный тон.

— Мне и Марку интересно, Изо, — продолжил он. — Поскольку, э-э, мы с тобой ходим к одному и тому же стоматологу... С каких пор доктор Мортон начал принимать по субботам?

—Да,— подхватил Макс, сидящий на другом конце стола, жестикулируя при этом корн-догом в своей руке. — Просто любопытно.

Изобель сделала глубокий вдох и сосредоточенно посмотрела на Брэда, умоляя его глазами остановить это, прежде чем это началось, и желая, чтобы хоть остальная часть ленча прошла нормально. Он мог сделать это. Он может заставить всех посмеяться над этим и начать говорить о предстоящей игре в пятницу против Аккерманов.

Он отвел от нее взгляд и стал жевать свой бургер, как будто это было для него неприятным занятием.

— Я должна была кое-что сделать, — сказала Изобель, открывая пакетик с кетчупом.

Может быть, если она сделает вид, что это не так уж и важно, то это таким и станет.

— Значит, ты соврала нам?

Это была Никки, которая швырнула вилку на ее поднос. Она громко ударилась об него, но этот звук был заглушен общим шумом в столовой.

Изобель уставилась на свою еду, у нее начал пропадать аппетит, и теперь ее тошнило из-за чувства вины. Не зная, что сказать, она стала выжимать кетчуп на ее бургер, все еще надеясь на то, что это прекратится. Вчера, во время телефонного разговора, Никки вела себя так, будто знала, что Изобель все это выдумала. Так почему это так важно сейчас?

Когда она ничего не придумала в ответ на это обвинение, Изобель попыталась пожать плечами. По тому, как зашипела Никки, она поняла, что это был неправильный ответ.

Никки встала, поднимая свой поднос.

— Здесь чем-то воняет, я пересаживаюсь.

И с этим словами она поднялась на свои длинные ноги и пошла к дальнему незанятому столу в углу. Никто не посмел попробовать остановить ее, тем более Изобель.

Не глядя, она снова почувствовала дрожь, и кто-то еще встал из-за стола. Краем глаза она заметила спортивную куртку и без сомнений она знала, что это был Марк, который решил присоединиться к Никки. За ним последовала Алиса, а потом и Стиви поднялся, кашлянув, как поняла Изобель, вместо извинения.

Теперь остались только она и Брэд.

— Где ты была на самом деле? — спросил он после долгой паузы, разрушая неловкую тишину, которая была натянута между ними. Он сказал это мягко и таким тоном, который говорил, что все еще может быть забыто.

— Я не могу сказать тебе, потому что ты рассердишься.

— Вероятно, это подходящая причина, чтобы рассказать мне об этом, — сказал он с нетерпением.