Вера Крыжановская: Нахэма

— Я приду завтра утром, Анна! Приготовь так, чтобы этого никто не видел, угли, воду и кадильницу. Сегодня канун Страстной Пятницы, я должен провести в молитве, чтобы приготовиться к завтрашнему дню.

Оставшись один, отец Михаил простерся, надеясь в горячей молитве почерпнуть силу спасти душу Леоноры. Когда он прервал молитву, чтобы зажечь одну из свечей, он с удивлением увидел отца Лазаря, стоящего у дверей.

— Я явился помочь тебе, брат мой, и поддержать тебя в предстоящей борьбе. Я принес тебе некоторые вещи, которые понадобятся нам. Во сне я видел бедную женщину, душу которой мы будем оспаривать у ее ужасного обладателя. Тогда я немедленно же отправился в путь и, к счастью, прибыл вовремя.

Отец Михаил горячо поблагодарил его. При поддержке отца Лазаря он чувствовал себя непобедимым. Оба монаха стали обсуждать, как им действовать. Когда пустынник высказал убеждение, что мэтр Леонард лично явится отстаивать свою добычу, отец Михаил спросил, действительно ли он считает его за гения зла?

Отец Лазарь улыбнулся.

— Нет, для того, чтобы быть воплощением всемогущего зла, он слишком ничтожен. Он только орудие сатаны, как и все те, кого он обольстил. Он только глубже изучил науку зла и через это сделался одним из начальников. Мэтр Леонард — это боевое имя адских вождей; оно переходит от одного к другому. Тот, кого ты знаешь, при жизни назывался Бертольдом Шварцфельсом, и я его очень хорошо знал.

— Как? — в ужасе вскричал отец Михаил. — Человек, который, как я видел, ест, пьет и предается всевозможным излишествам — мертвец, призрак? Возможно ли это?

— Да, мой брат, это возможно. Это очень хитрые и опасные существа. Они ускользают из могилы, питаются каким-то неизвестным соком и вращаются среди нас, причем никто и не подозревает кто они такие.

— И вы знали этого Бертольда? Вы уверены, что он умер?

— Увы! Относительно этого я не могу ни минуты сомневаться. Ты сам убедишься в этом, когда я расскажу тебе в кратких словах его странную историю.

Когда я был молод и вел еще в этой же самой стране светскую жизнь, моим соседом был один старый очень богатый джентльмен — граф. Бертольд был его племянником, и я в первый раз встретился с ним у графа. Уже и тогда поговаривали, что Бертольд занимается черной магией и алхимией, и что он обладает необыкновенными познаниями в этой темной науке.

Прибавляли еще, что он расточил свое наследство и что у него остался один только старый замок, где он устроил свою лабораторию, и где жил ты сам вместе с несчастной Леонорой.

Граф имел двоих детей: сына — красивого и достойного молодого человека, бывшего моим другом, и дочь Агнессу, ангела красоты и добродетели, которая была тогда моим идеалом. Каким колдовством удалось Бертольду отвратить от меня сердце Агнессы и приобрести самому ее любовь, я не знаю, только он обольстил молодую девушку и потом бросил ее. Только спустя долгие годы я узнал имя обольстителя; несчастная же упорно умалчивала о нем, даже клялась, что уже вовсе невероятно, что она позабыла его имя. Разбитая нравственно, она приняла пострижение.

В том же году ее старший брат Эбергардт разбился насмерть, упав с лошади. Падение это было совершенно необъяснимо. Конюший его всю жизнь свою хранил убеждение, что лошадь была заколдована, так как она сбросила всадника, точно одержимая сатаной.

Бертольд остался единственным наследником графа. В это время, не знаю каким образом, в руки несчастного отца попали доказательства темной жизни его племянника и его занятий черной магией. Будучи человеком добрым и благочестивым, граф не захотел окончательно губить племянника. Он потребовал только, чтобы тот раскаялся, отказался от отношений с сатаной и искупил совершенное им зло, сделавшись монахом. Иначе, он грозил донести на него правосудию, как на колдуна. Скрипя зубами, пойманный как мышь в мышеловку, Бертольд должен был уступить. Он поступил в один Бенедиктинский монастырь, расположенный недалеко отсюда. Теперь от монастыря этого остались одни только развалины. Дядя богато одарил его; умирая, он завещал монастыря еще большее состояние. Бедный граф думал, что он спас от гибели душу племянника. Как он ошибался!

Настоятель монастыря, в котором постригся Бертольд, принадлежал к числу тех священников, которые примкнули к секте люцеферян, с целью удовлетворения своих скотских страстей. Благодаря ему нравственное разложение охватило всю общину, а Бертольд — волшебник и поклонник шабаша, был для них драгоценным приобретением. В то время я сам находился во власти демона. На одном из шабашей я встретил Бертольда, сделавшегося одним из самых ярых кощунцев, и его настоятеля, бывшего тогда мэтром Леонардом. Презренный монах-настоятель скоро погиб. Его нашли мертвым, кажется на самом холме проклятой лужайки, но этот факт был скрыт от всех, и его с почетом похоронили на монастырском кладбище. Тогда Бертольд, или вернее отец Беатус, так как ему при пострижении было дано это имя, занял место покойного настоятеля. Еще безбожнее и нечестивее прежнего настоятеля он устраивал оргии шабаша в самых стенах монастыря. К стыду своему я должен признаться, что сам присутствовал на нескольких из этих кощунственных сборищах, а также и на том, когда небесное мщение постигло Бертольда.