Константин Павлов - Слуга его соплейшества

— Аааа! — прорычало дерево почти прежним голосом, и вдруг посмотрело в нашу сторону. Мне очень не понравился зловещий огонёк, полыхнувший в глубине зелёных глаз, — Ну и напоследок, наслаждайся! Активировать полный канал нейросвязки!

Я снова зажмурился и сжался. Ничего.

Икеевский буратин снова задумчиво шевелил ветками, выдумывая каверзы про дважды два и восемь яблок. Рядом сидел и радовался свободе бывший граф.

Я нырнул в системки, и в череде ошибок нашёл нужную. Стрелочник, моё бесполезное умение, сработало в самый неожиданный момент. Похоже, нулевой уровень жертвы вполне устроил мой скилл. Расправа в рамках игровых процессов. Люблю королевства!

Да и граф недовольным не выглядел.

— Спасибо, друзья. Мы снова друг другу пригодились, — сказал он, — Меня ждёт целый мир, но если что, я окажусь рядом!

Подмигнув, он рванул прямо в жуткую хищную чащу. Вполне родную для него обстановку.

— Фух. Вроде, обошлось. Надо уходить, — выдохнул я, поворачиваясь к напарнику, и смутно что-то заподозрил.

Задранный нос Светозарчика грозил небу. Глаза источали вселенский холод. Нижняя губа оттопырилась вместе с мизинцем.

— Да как ты смеешь, холоп! — голос хозяина почти сорвался на визг, заставив вздрогнуть даже коня и дерево, — Живо приведи мне скакуна и молись, чтобы я не стал карать тебя за дерзость! И чтобы больше ни слова!

— Молю о прощении, господин, — вот и всё, что сумел я выдавить из себя, согнутый неодолимой силой, и рванул к Урагану. По пути я глянул в статы. Самоотверженность пылала, образовав единый ствол. Разум в статах Светозарчика скатился почти до ноля, сопротивляемость Воле упала в минус, но одновременно он получил к внушению иммунитет.

Что за дерево его укусило?

Вскоре я ухватился за стремя и мы двинулись в жутко ухающий лес. Радовало только одно — долго это не продлится. Без моих трюков мы очень скоро окажемся на точке перерождения в лагере домов из веток и тряпочной брони…

Медведь двадцать восьмого уровня высунул из логова огромную башку и вопросительно рыкнул. Даже захотел бы — сказать ничего бы не смог — в его зубах болталась железная кукла размером с человека.

— Ай, да забирай себе! — махнул от пенька здешний леший, с которым я самоотверженно резался в карты и уже выиграл три белки и сонного барсука.

Медведь смешно скосил глаза, разглядывая угодившее в зубы счастье, осторожно сплюнул и попятился.

«Оглушение пройдёт через пять минут. Оглушение пройдёт через две минуты…»

Через две минуты и три зайца кукла поднялась, безумно оглянулась, и ринулась в берлогу, потрясая поднятым суком.

Дикий рёв, раздавшийся изнутри, показал, как там рады гостю.

«Вы получили эффект Оглушение. Вы получили эффект Ни чуя ног. Вы получили эффект Душа в пятки»

Из берлоги послышались крики, как из пивбара у подворотни. Похоже, кому-то этих радостей было мало.

«Вам нанесено повреждение перелом правой руки. Вам нанесено повреждение перелом левой лодыжки.»

— Ахррр, — сдавленно отозвался я на системки, которые чувствовал слишком хорошо, даже несмотря на Аскета.

— Болит? — сочувственно кивнул бородатый мужичок, — Слушай, забирай ты его отсюда, никакой жизни в лесу от него нет!

Из берлоги выбрался медведь с прежней ношей в зубах, отчаянно оглянулся и начал рыть яму.

Получалось так себе.

— Не могу, — вздохнул я, перегоняя обратно пару белок, — Наше дело — угождать и кланяться. А он попристаёт ещё и отстанет. От лося же отстал!

Какое отстал! — вознегодовал старичок, — Этот аспид его в озеро загнал, два дня вокруг ходил!

— Но ушёл же! — парировал я, отбивая очередную атаку на моего енота, — А что такое пара дней для леса?

То ли дело для игры…

Трусливо забившийся в берлогу медведь не видел, как в свежезарытой яме дрогнула земля, как оттуда полезла рука, словно в фильме ужасов, а потом выполз и весь персонаж целиком, грязный, но несломленный.

Блестяще отыгрывая зомби, Светозарчик поковылял к берлоге. Оттуда затравленно зарычали.

— Слушай, да убери ты его, — посоветовал я лешему, заходя с пик, — Пусть пойдёт, погуляет, пошатается. Родных встретит. Сёла позорИт.

— Не положено, — качнул головой лесной хозяин.

— Ну а такое зверю положено?

В берлоге раздался почти что визг зверя, который на такое тоже не подписывался.

— И то верно, — вздохнул леший, и ловкой атакой всё-таки отобрал у меня трёх белок, но навсегда простился с енотом, — А вдруг этот за ним увяжется, а за речкой земли уже не мои, пускай там озорует!