Тарас Асачёв - ORBIS 1 [СИ]

Добавлены последние разработки навыков и умений;

Обновлены цепи скрытых квестов;

Улучшена система обучения Аватара;

Уровень доступа Первой ступени (II) переходит в бесплатный режим;

Уровень доступа VIP становится бесплатным для категории граждан из списка „K“ и „L“;

Уровень доступа „ноль“ поддерживающий ПК-консоль, закрывается;

В виду обновления глобального сюжета, в игре блокируются для выбора некоторые расы.

В виду обновления глобального сюжета, в игре блокируются для выбора некоторые умения и навыки.

В игру внесено глобальное изменение: НПС больше не приходят из Неизвестных земель, отныне и навсегда их число строго конечно. Проверим, насколько разумны люди нашего мира, сохранят ли они живущих в Орбисе жителей или истребят их? День покажет — Ночь расскажет.

Конец лог-сообщения“.

Это…это просто невероятно, уважаемые читатели и слушатели нашего издания! Мы только что прочли информацию о последнем обновлении, и я очень надеюсь, что вы увидели в нём то же, что и я. Разумные НПС стали смертными… Я… я даже не знаю, что к этому добавить. Думаю, мне пора возвращаться в Орбис и защитить моих друзей, а кто со мной, то встречаемся через пятнадцать минут на Главной площади Ливьена, что в землях Лесогорья. Меня вы узнаете легко — я Феанор, Троекратный гранд-мастер Булавы, Жених Княжны Восточного архипелага Сетелии. И я буду защищать моих друзей и товарищей! А вы? На чью сторону встанете вы?!

Встречаем новое обновление с новыми целями и стремлениями! Всем спасибо за внимание!

Автор выпуска: Олег Филиппов.»

Конец Интерактивной Статьи.

Теплые кровавые капли стекали по кистям целыми ручьями, будоража сознание и пробуждая во мне все самое ужасное и жестокое, что я успел накопить в этом мире. За день сегодняшний, я превзошел сам себя, убив более ста раз. Но я не винил себя в произошедшем — они сами виновны в своих проблемах! Вот и сейчас, я чую страх не умершего, он в сознании, он понимает, что его «лежка» обнаружена, а значит, часы его сочтены. Опять будут торговаться, предложат деньги, артефакты, связи. А затем будут угрожать или умолять. А я вновь возьму все, что мне предложат, но не отступлю от своей задачи — убью всех. И не надо мне устраивать сцен на тему милосердия, человеколюбия и толерантности к не умершим — не аргументы, по крайней мере, точно не для меня…

Сворачивая за угол, ловко присаживаюсь и, упершись когтями в мраморный пол, делаю бросок в сторону, где, оттолкнувшись от стены, хватаю притаившегося птенца. Душить или нет? Иногда, даже приятно посмотреть, как он боится того, чего не следует… Смешные они, напоминают меня, когда все только начиналось. Дни первые, дни обучения и Туториала… А ведь реально, как же невинно все начиналось, и кто бы мог подумать, что из меня вырастет такое чудовище…

«— Дед, ну вот зачем тебе это?

— Вряд ли ты это поймешь, — тяжело вздохнул старый человек. — Там и позаботятся обо мне, да и здоровье поберегу. Они же обещают лучшие условия на рынке.

— Дед, ну ты ей Богу как маленький, это же просто реклама, а у нее бюджет обещаний неограниченный! Они все что угодно могут сказать.

— Могут, — не стал он спорить. — Но, тем не менее, я им верю, у них уже три моих знакомых и все они весьма довольны новым положением.

— И друзей твоих подкупили, они же в маразме уже наверно! — я негодовал и не желал смириться с уже решенным вопросом о переезде деда в дом престарелых.

— Ну а я так не думаю. И вообще, Жень, ты чего шумишь? Тебе-то какая разница? Ты же ко мне раз в квартал приезжал, а горюешь, словно мы жили вместе.

— Только вот на совесть не капай, ага. Я же к диплому готовлюсь и учусь, ты же знаешь, что занят я был все это время, — буркнул я.

— А дальше только больше дел будет, а кто мне старому воду подаст? Да и потом, я же к ним не на койку записываюсь, а в Саркофаг класса „А-плюс“. Даже тебе в „таком“ поиграть не светит, — усмехнулся в седые усы дед.

— Это все равно неправильно…»

Верно — неправильно… Не знаю, почему я вспомнил тот разговор, но стоя на его похоронах перед разрытой могилой в сырой земле, в которой лежал гроб старика, я жалел, что не заметил его упрека. Он звал меня приезжать чаще, а я был слеп и глух… С того разговора, прошло чуть более года, я получил тот самый проклятый диплом, ныне ненавистный. Я винил ни в чем неповинный картон, вместо самого себя! И что самое отвратительное — после последнего разговора, я ни разу не приехал к нему, в дом престарелых… Я его бросил, как и родители, его собственные дети.