Александр Волков - Закованные в металл [СИ]

— Плохо! Плохо! Рихарт делать больно! Он идти за снотворное, и кидать его в камера через окно! Когда друг терять сознание, Рихарт делать свои дела! Плохо! — послышался взволнованный голос Руфа.

Мне стало страшно. Волосы на голове встали дыбом. От того, что меня ожидало, могло стошнить человека даже с самым крепким желудком. Сердце заколотилось очень сильно, и кровь под давлением застучала в висках. Меня повергло в ужас от того, что я мог потерять честь, и испытать жуткую физическую боль.

— Друг прятаться! Или ему быть плохо!

Куда прятаться?! Точно!

Рихарт уже мчался по коридору, звеня ключами. Я, включив инфравизор, стал быстро касаться символов в нужной последовательности. Как только они вспыхнули, тайный проход открылся. И я вбежал в него, скрывшись в темноте тоннеля.

С обратной стороны символы тоже были, причем расположенные в том же порядке, и, коснувшись одного, я закрыл за собой дверь. Повисла тишина. В камере я услышал звон разбившейся колбы, а затем и удивлённые возгласы Рихарта:

— Куда ты делся, ублюдок?! Думаешь, я тебя не достану?! У стенки спрятался?!

Немного подождав, пока газ выветриться, Рихарт решился войти. Я услышал звон ключей, щелчок замка, скрип двери, и затем шаги с криками:

— Где ты, мразь?! Куда ты испарился?!

Раз он вошёл, то снотворное перестало работать, но, возможно, он держал ещё одну колбу наготове. Была не была. Руфа бросать не хотелось.

Мне было жалко этого парня, и уже по сути, старика. Я не знал, как он попал сюда, и за что, но помог он мне очень здорово. А тех, кто помог, забывать нельзя ни в коем случае.

Снова нажав на символ, я заставил дверь открыться, и выскочил из тоннеля. Рихарт ошарашенно смотрел на меня, не сразу сообразив, что произошло, и это дало мне бесценные секунды.

Ударом кулака в челюсть я швырнул Рихарта в стену, и он взвизгнул от боли, чувствуя разницу в уровнях и силе. Это не убило его, но позволило мне быстро достать у него из кармана вторую колбу. Схватив его за подбородок, я открыл ему пасть, силой затолкал в нее ёмкость с усыпляющим зельем, и точным апперкотом захлопнул ему рот. «При приёме внутрь действовать будет быстрее, гомосятина!» — сердито подумал я.

Почувствовав вонзающиеся в нёбо осколки, Рихарт заорал как резаный.

Я скакнул обратно в тоннель, и дождался, пока Рихарт повалится без сознания. Выждав примерно столько, сколько Рихарт ждал прежде, чем войти в камеру, я вернулся.

Он валялся на полу с закрытыми глазами. Из его рта шла пена, перемешанная с кровью, и растекалась по полу. Выглядело это жутко. Тайно я расстроился, что Рихарт остался в живых, потому что таких мразей, как и насильников, надо либо держать в клетках, либо убивать сразу же.

Ключи он оставил в двери. Вытащив их, я оглядел мрачные коридоры, и мне в голову пришла неожиданная мысль. Мне хотелось открыть все камеры, и вызволить несчастных, которые были вынуждены тут торчать.

Стало не по себе от того, что к каждой камере придётся подбирать ключи.

— Ты что сделать с Рихарт? — удивлённо спросил Руф.

— Напоил его снотворным, — подойдя к камере Руфа. Я принялся подбирать ключи. С трудом найдя нужный я отворил дверь.

Почувствовав свободу, Руф онемел от восторга, и не мог проверить своему счастью. Он глядел на меня расширенными глазами, и был готов броситься мне на шею, чтобы расцеловать. Улыбнувшись, я сказал:

— Ты свободен.

Руф лишь благодарно кивнул, не в силах вымолвить и слова.

— Что Руф нужно сделать? — спросил он. — У Руфа перед тобой большой долг.

Я протянул Руфу ключи, и сказал:

— Освободи столько людей, сколько успеешь, и уходите через тоннели.

Я оставлю их открытыми. С вами пойти не смогу, извини.

У меня не было причин задерживаться. По сути, я и освобождать-то никого не должен был. Всем вообще повезло, что мне удалось сбежать, и добыть ключи. Так у них, хотя бы, будет шанс выбраться. Но это уж, пусть реализовывают сами.

Руф, раскрасневшись от счастья, схватил ключи, и без слов помчался отворять двери одну за одной.

— Руф знать, к какой двери какой ключ! Руф давно наблюдать за монахи!

Громыхнула решётка входа, и я услышал топот множества сапог. В камерах засуетились заключённые, сначала сонные, а затем бодрые от прилива радости, и накатывающего чувства свободы. Они высыпали в коридоры, помчавшись навстречу монахам, и желая поквитаться за свои мучения.

— Побег! В Пыточных камерах побег! — раздалось в коридоре.

Тут же воздух заполнили звуки глухих ударов, слов заклинаний, и человеческих криков.