Владимир Кощеев - Некромант из криокамеры

Я спиной почувствовал его взгляд между лопаток. Ну да, я же Избранный Богом Смерти. Что ж, и без высоких мыслей Малиэля прекрасно знаю, сколько мне дано и сколько требуется. Проржавевшие рельсы, вплавленные в наполовину развалившийся, покрытый глубокими трещинами бетон, уходили в далекую темноту, теряясь в бесконечности тоннеля. Все чаще попадались остатки старых ламп, прикрученных к потолку – и это было странное решение, кому здесь мог понадобиться свет? — Я много пожил, — продолжил дворф, явно поймав философскую волну. — И ногу потерял на последней войне, и детей вырастил, потом внуков нянчил. От правнуков удалось отбиться, а то и их бы мне на шею повесили, — хохотнул он. — Но я ни о чем не жалею. Вообще, я, может, только благодаря этим играм и соображаю до сих пор. Сверстники мои уже давно либо слюни пускают, под себя ходят, либо укрылись дерновым одеяльцем. А я вот – в бои хожу, чувствую себя превосходно, не думаю, что будет завтра – всегда найдется новый бой, новый противник, новые удовольствия, новые открытия. А ногу, кстати, мне за ветеранские биомеханическую нарастили. — Но я ведь... — Ты хочешь помочь, это похвально. Но есть такой закон жизни – поддерживая низкие статистики, ты получаешь только низкие статистики. Я еще застал времена, когда народ страдал такой хренью, как благотворительность, содержали бездомных за свой счет, заключенных. И получали все больше бездомных и уголовников. Потому что трудиться нет нужды, если есть вариант расслабиться и получать удовольствие за чужой счет. Я не откажусь от помощи, когда понадобится, скажем, тварь какую пристрелить или костер развести. Но если я сам не могу заработать на новое тело – я его и не заслуживаю. Для тебя это дико, девочка, но только так верно, только так правильно. Дальше мы двигались в молчании. Эльф объявил привал, выбившись из сил – поддержание освещения выедало из него все соки. Дворф, взявший на себя роль каптенармуса отряда, выдал нам по пайку. Пока жевали, думая о своем, я оглядывал бесконечный тоннель глазами скелетов. Наше восприятие немного различалось – они видели отряд тремя белыми пятнами и одним черным. Легкая туманность, завихрение воздуха, окрашенное в цвет выбранной стороны. А еще им совершенно не мешала темнота – оказавшись в черепушке одного из воинов, я прогулялся взад-вперед по коридору, прекрасно различая каждую крошку ржавчины, осыпавшейся с рельс, каждую трещинку в стене. Ариадна, задумчиво пережевывая бутерброд, вытянула руку к передаваемому между дворфом и эльфом бурдюку с вином. Столетний дед громко хмыкнул, передавая мех, а я вернулся в свое тело и задумался. Если ему сто два года, и он успел повоевать, насколько далеко меня занесла заморозка? Биомеханические конечности – в мое время о таком только мечтали, протезы едва-едва научились делать под реальные части тела. А здесь – пересадка сознания, оцифровка, усовершенствованные тела, жизнь в космосе. Что еще скрывает мир по ту сторону игры? [1] Абордажная сабля — недлинная (60—80 см), но широкая (4—6 см), с изогнутым однолезвийным тяжелым клинком и хорошо развитой гардой-чашой.

Еще трижды останавливались перевести дух. Тоннель уводил вниз, оставаясь пустым. От бесконечного топтания ржавых рельс мутило. Первые несколько часов мы хотя бы разговаривали на отвлеченные темы, но после третьего привала ни у кого не осталось желания даже шептать.

Кто бы ни делал этот данж – настоящий псих. Ни одного противника, ни намека на конец тоннеля. Только угрюмая тишина, даже вода перестала сочиться с потолка, да появилось освещение. На чем работали лампы – не понятно, но через каждые метров десять горели огни, вырывая круглые пятна белого света из кромешной темноты.

Был в этом и плюс – Малиэль перестал разжигать свой отвратительный фонарь, искажающий реальность. Впрочем, мне зрение не требовалось вовсе. Скелеты прекрасно ориентировались во тьме, оставалось только передвигать ногами.

И хотя способность видеть глазами костлявой армии требовала определенной концентрации, уже после второго привала я вполне наловчился ориентироваться только с их помощью. Даже выходило не запинаться о пропущенный булыжник.

— Все, — выдохнула Ариадна, останавливаясь. — Я больше не могу, как хотите, дальше – ни шагу.

— Нужно идти, — буркнул Рагнар, не сбавляя шага.

Эльф тоже остановился, видимо, собираясь внушать девчонке, что оставаться на половине пути – глупо. Но не успел и рта раскрыть, один из моих воинов попросту закинул черноволоску на плечо и пошел, как ни в чем не бывало. Впрочем, она тут же попыталась вырваться, но система расценила ее дергание, как социальное взаимодействие, так что скелет продолжал с невозмутимым видом идти вперед.