Владимир Кощеев - Некромант из криокамеры

Триста лет в холодильнике.

До этого я не задумывался, насколько далек мой родной мир. Сколько всего случилось за это время, пока я лежал заиндевелой рыбой в криокамере.

Разумеется, я выслушивал речи Бенни и Шефа, но отнесся к ним легкомысленно – как можно угробить планету настолько, что человечество стало ощутимой угрозой? Как же «зеленые», борьба за выживание, новые безопасные технологии?

А на деле бегство Властей на орбиту – отчаянный шаг, стремление спасти хоть что-то. Чтобы у нового человечества было будущее.

— Вижу, тебя пробрало? — хмыкнул Рагнар, ударяя меня по плечу ладонью.

— Есть такое, — выдохнул я. — Знаешь, не каждый день узнаешь, что прошло три века с момента твоей смерти. Если об этом не думать, Неверком – отличное место, позволяющее отвлечься от тяжелых дум. И я увлекся – забыл, зачем я пришел в этот мир.

— И зачем же? — поднял бровь танк.

— Сделать... — сжал я кулаки, стараясь уловить поспешно ускользающую мысль. — Я должен кое-что сделать.

— Ну, раз должен – делай, — пожал он плечами. — А пока лучше скажи, что дальше делать будем? Или мне отсюда пешком до Тароса идти?

Я кивнул, подзывая остальных.

Видимо, за время нашего диалога эльф и девчонка нашли-таки общий язык. Хотя чему удивляться – они ничего не потеряли, всего лишь немного переиграли уже сложившиеся правила.

Что ж, посмотрим, что я смогу выжать из этой парочки.

— Каков план, босс? — улыбнулась Ариадна, взваливая на плечо ружье.

— Сейчас я телепортирую нас в Тарос. Отправим Малиэля на реролл и устроим быстрый забег по нескольким данжам поближе к городу.

— А что с Рагнаром? — кивнул на дворфа длинноухий.

Я оглянулся на танка, оглаживающего усы.

— С Рагнаром, к сожалению, мы временно расстанемся.

— Временно? — стрелок перевела взгляд на коренастого воина.

— Да, Ариадна, временно. Потом обязательно все мы встретимся.

Не говорить же им, что все рано или поздно умрем. Рагнар прав – бессмертия не существует. По крайней мере, на Земле и в Неверкоме. Возможно, конечно, я смогу поменять несколько тел, но и это не решает главной проблемы – уязвимости, приходящей вслед за развитием технологий.

Если меня с легкостью лишили памяти и переписали по своему желанию – что мешает наплодить безвольных рабов, занимающихся только тем, на что запрограммированы. Никакого своеволия – сказали копать, копаешь отсюда и пока завод не кончится.

Идеальный способ создать новое разумное и светлое общество – полное искоренение инакомыслия, любой разницы между человеком и человеком. Никакого собственного мнения, никаких требований к начальству, власти или соседу – все действуют согласно заложенной программе, ни на шаг не отходя от прописанного алгоритма.

Живые машины никогда не устроят бунт, не развяжут бессмысленную войну – они даже не будут знать, что могут воспротивиться.

И я – всего лишь один из первых прототипов, жалкий винтик огромной машины. Смогу ли отстоять свою самость? И, что важнее, хочу ли я ее отстаивать на самом-то деле.

За время, проведенное в Неверкоме, не сделал ничего, чтобы приблизиться к новому телу. Послушно выполняя приказы заложенного в сознание блока, я расколол пантеоны, а теперь собираю команду последователей.

Зачем? Почему я не сопротивляюсь? Почему не требую немедленно вернуть мне память?

По спине пробежали мурашки.

А что, если этой памяти никогда и не было? Что если я с самого начала – просто грамотно прописанный ИИ, наложенный поверх матрицы реального человека. И в таком случае я никакой не Макс вообще. Я P01981 – тот самый номер, каким назвала меня машина в первом воспоминании после разморозки.

— Макс? — Ариадна толкнула меня плечо, вырывая из тяжких дум. Ты с нами?

Кивнув, взял в руки гримуар. Книга раскрыла пасть, глазницы загорелись черным огнем. Группа подошла поближе, видимо, действие подобных телепортов им было знакомо.

А я наблюдал, как счетчик душ стремительно ухнул вниз, из распахнутой пасти фолианта вырывались бесчисленные черные тени. Кружась и подвывая, они окутали нашу четверку сплошным коконом, отрезая от мира. Вращаясь хороводом, духи сцеплялись, сливаясь в непроглядное черное полотно, захватывая сферой нас, проникая под землю и со свистом вылетая наружу.

— Что происходит? — завопила Ариадна, когда тень промчалась сквозь тело девчонки. — Макс, что ты творишь?

Я молчал, всматриваясь в искаженное лицо на обложке. Смотрел и видел знакомые черты, медленно застывающие в привычной гримасе смертельной агонии. Что ж, наверное, так и буду выглядеть, когда придет мое время умирать. А сейчас – пора возвращаться в Тарос.