Александр Изотов - Мера ноль

Через некоторое время деревья кончились, и я вышел на невысоком холме. Впереди была полоса предгорий, которые напоминали больше холмы, с кое-где прорезавшимися скалами.

А вот вдали высились настоящие горы. Наверняка те самые, которые окружают деревню Зеленых Скорпионов. Солнце почти прикатилось к закату, его шар уже коснулся зубчатого горизонта.

Взглянув вниз, я наметил себе безопасный спуск. Хоть тут и невысокие холмы, но в некоторых местах навернуться можно было вполне конкретно. Напоследок я обернулся, глядя на лес, и послушал свое чутье.

Все вокруг опасно, как всегда. Я пожал плечами и начал спускаться.

К сожалению, мастерство владения копьем никак не влияло на ловкость моего проповедника в горах. Пару раз я очень больно подвернул ногу, и теперь заметно прихрамывал. Хали, несмотря на мой протест, все-таки подлечила мне вывих, но сама отключилась.

И, как назло, в этот же момент я заметил стаю мелких волков, кружившую неподалеку. Пришлось наложить стрелу на тетиву, и некоторое время я шел, очень нервничая. В стае я насчитал около десяти особей, и пусть там не было крупных вожаков, но отбиться от них было нереально. Волки сопровождали меня, часто показываясь на вершине соседних холмов, но напасть так и не решились. Странно, учитывая, что я ноль.

«Возможно, они чувствуют твой личный путь».

Я чуть не вздрогнул от испуга, когда голос Хали прогремел в голове. Она очнулась через полчаса, и в этот же момент впереди показалось селение. Я сначала подумал, что это и есть деревня Белых Волков, но когда подошел к домам, понял, что тут не было ни пожара, ни погромов. Будто люди просто снялись, и ушли.

«Возможно, здесь прошел твой проповедник, и увел всех нулей к Белым Волкам».

Я кивнул, чувствуя небольшие угрызения совести. Все-таки этот просва, в теле которого я находился, немало набедокурил при жизни. Впрочем, если задуматься, я даже не знал, что лучше – та жизнь, которой жили нули, принадлежащие Кабанам, или смерть.

В этом поселении я забрался в один из домов, где удалось запереться, и заснул. Бродить ночью по нулевому миру мне показалось опасной затеей.

Ранним утром я продолжил свой путь.

Когда ноги уже отказывались меня нести, а о себе напомнила дикая жажда, впереди, наконец, показалось еще одно селение. Я до последнего не знал, чья эта деревня. Надо было найти тот столб, на котором я висел, оттуда бы я смог больше узнать.

Я стал подниматься на пологий холм, на вершине которого виднелись дома. Уже отсюда я видел обгоревшие крыши. Дыма не было, понятно, что за две недели все потухнет.

Приготовив лук, я подошел к первому дому.

«Марк, возьми лучше копье».

Я усмехнулся, а потом все же поменял оружие. С грустью глянув на отметины от медвежьих зубов у самого наконечника, я подумал, что копье выдержит хорошо, если одну битву.

Стена дома, у которого я прятался, была обуглена, ветер скидывал с крыши золу от соломы. Улочка впереди была пустынной, слышно только шелест ветра в траве, да в редких деревцах.

— Вроде никого, — сказал я, посидев так в тишине пять минут.

Затем я вышел на улочку и пошел к центру деревни. Меня окружали обгоревшие остовы домов, разломанные ограды, везде валялись брошенные вещи. Через некоторое время я с удивлением подметил, что одежда лежала слишком уж неестественно.

Остановившись, я отпинул пустое деревянное ведро. Передо мной лежали женская рубаха с дырой в спине, прямо возле нее длинная юбка. Дальше, за юбкой валялись двое сапожек. Но слишком уж правильно, как если бы кто баловался и попытался собрать из одежды манекен.

Я вошел в один из уцелевших домов. Здесь был опрокинут стол, на стуле возле стены также валялась мужская рубаха, и вниз свисали штанины, под которыми лежали ботинки.

– Что за нахрен? – удивился я.

«Не понимаю, что тебя удивляет?»

– Где тела? – спросил я, снова выглянув на улицу, — Трупы, скелеты обглоданные. Их кто-то утащил, а одежду снял?

Пройдясь по дому, я открыл двери. Все было разбросано, как если бы кто тут собирался в спешке.

Я забежал в следующую избу. У стены на лежаке лежали женские одежды, будто обнимающие детскую рубаху. Я зажмурился, внезапно поняв, что все это значит.

— Тела растворяются, значит, — я прислонился к косяку, пытаясь осознать, — Вот так это выглядит? Да?

«Это закон Регнума. Если житель умирает сам, его дух отходит Небу, а тело земле. Если жителя убивают, то дух отходит победителю».