Игорь Чиркунов - Проект Икар. Альфа-тест

— Сейчас нет, — ответил я после длительной паузы.

— Почему?

Какой простой вопрос. Был бы на него такой же простой ответ.

— Видишь ли, — вздохнул, — сейчас я не самый лучший вариант для женщин.

— Почему? Только не говори, что ты нищий, ведь даже самый простой аккаунт стоит недешево. Тогда что? И почему «сейчас»? Ты стал пить? Я почему — то сомневаюсь. И уж точно не бабник. — Анахита даже похоже усмехнулась: — Или это из — за игры?

Господи, ну сколько вопросов! Ты же вроде о дельтапланах хотела поговорить? Не удержался от иронии:

— И как же ты поняла, но я не алкаш?

— Мне кажется, ты на него не похож…

Кажется ей. Много ты, алкашни в своей жизни видела? Запойные в ремиссии выглядят и говорят вполне здраво, никогда не поймешь. Ты же мой реальный фейс не видишь, да и пересекаемся мы только по выходным. Впрочем… как же тебе сказать?!

— Видишь ли, Аня. — опять пауза, девушка даже хотела что — то сказать, я услышал вдох, как перед началом фразы. — Я инвалид. Инвалид — колясочник.

Со стороны собеседницы — тишина, никакой реакции. Я, правда, не придал значения, погруженный в собственные размышления.

— Два года назад я разбился, и моя… — да кто же меня за язык — то тянет!

— Жена?

— Не были мы женаты, просто жили вместе. Моя женщина… короче, она ушла.

— Вот сука!

— Не вини ее, не надо. Ты не представляешь, что такое жить с лежачим на тот момент инвалидом.

И стал торопливо объяснять, как будто Анахита могла недослушать, как будто это было важно:

— Я ей очень благодарен, понимаешь? Она ездила за мной в Италию, она сидела со мной в больницах, она ухаживала за мной, когда я вернулся в наш дом. И ушла только тогда, когда я смог сам перемещаться по квартире. — Опять тяжкий вздох прервал мою тираду. — Как я могу ее винить после всего этого? Она хотела детей, а я все отшучивался и пропадал на полетах… Надеюсь, она теперь счастлива.

— Странный ты, Феникс. — после некоторого молчания проговорила Анахита, — Она тебя бросила одного, а ты ее защищаешь. Хорошо, не буду об этом.

Мы снова замолчали. Почему я вспомнил ту поездку? Мысленно пожал плечами, хотя… Тогда мы ехали компанией друзей на полеты, а сейчас? А сейчас я иду в компании… друзей? Наверно, да. Куда? На полеты! Да, черт побери! Я иду с друзьями на полеты!

— Феникс.

— Что?

— Можешь мне кое — что пояснить? Ты сказал, что на травах не разбогатеешь. Так?

— Когда? А, ну да, днем, Русу, — хмыкнул, — Да, сказал, а что?

— Ты действительно выглядишь как игрок, с трудом сводящий концы с концами, — задумчиво продолжила Анахита, — эти твои сапоги, плащик: заплатка на заплатке…

— Что ты прицепилась к плащу и сапогам? Они меня устраивают. Сапоги не сваливаются, плащ греет, что еще надо?

— Феникс, — девушка как будто не услышала моей последней фразы, — тогда объясни мне, что это было? Там, в Коровьем Холле, неделю назад.

— Ты о чем?

Я почему — то представил, как Анахита с прищуром меня рассматривает.

— Ты тогда отдал мне шестьсот золотых. Просто так, широким жестом. Что это было?

Вот жеж! Можно подумать, я сам знаю! Затмение какоето!

— Ну, во — первых, не тебе, а вам с Русом. Во — вторых, не шестьсот, а меньше, я говорил. А почему?…

Да, блин, хороший вопрос!

— Почему? — переспросила девушка.

— Знаешь, Аня, это были шальные деньги. Считай, я нашел на дороге кошелек, ничейный. Как бы тебе объяснить… Понимаешь, я не могу вносить в бюджет случайный доход. Потому что я не могу на него рассчитывать. — прервался, подбирая пример, — Вот представь: ты живешь, ведешь хозяйство, у тебя есть какой — то регулярный доход. И ты планируешь свои траты соразмерно этому дохода: покупаешь одежду, определенного класса, еду, определенной категории. Сводишь дебет с кредитом. А потом случайно тебе в руки попадает большая сумма.

— Ну да, кошелек, я помню.

— Да. И что ты сделаешь?

— Я? Странный вопрос. Как минимум — сменю тряпки на нормальную одежду…

— Ага, понятно, не продолжай. Вот смотри: моя холщовая одежда стоит десяток серебрух, плащ я уже не помню, он со мной с самого начала, как и сапоги. И сколько ты предлагаешь потратить на одежду? Сотню золотых, две?

Девушка издала неопределенный звук.

— Не знаешь. Понимаю, ты не задумывалась над этим. А теперь слушай, что будет дальше. Одежда не вечная. Кстати, даже уход за дорогой одеждой более затратный. На какой — нибудь атласный плащ я своими кривыми ручонками заплатку уже не поставлю, нужно нести к портному. Впрочем, неважно. Важно другое — рано или поздно ресурс одежды кончится вместе с деньгами. И что тогда? Снова переодеваться в лохмотья?