Игорь Чиркунов - Проект Икар. Альфа-тест

***

Крышка кокона, поручни, разминка. Перекинул ноги через край кокона, прислушался к ощущениям в теле. Интересно, и как к такому привыкнуть? Сегодня я много летал, много ходил по пересеченке, — в общем, день получился насыщенным. И что? Да, моя нервная система потрудилась на славу, я чувствую себя опустошенным, как хорошо отжатая тряпка, но вот мышцы… Конечно, после четырнадцати часов лежания тело плохо слушается, в мышцах слабость, но это не идет ни в какое сравнение с тем, каким я возвращался с тренировок, особенно зимних! Опять накатили воспоминания…

Сначала всей толпой в глубоком снегу мы выкапывали «взлетную полосу» — площадку метров тридцать — сорок длиной и не уже размаха крыльев дельтаплана для разбега. Потом наступала очередь троса — неотъемлемой части лебедочных полетов. После каждой затяжки его нужно возвращать на старт, чтоб прицепить следующего пилота. Для этих целей в клубе была мотособака — гусеничная штука со слабосильным китайским движком. Она постоянно застревала в сугробах, нужно было спрыгивать и шагать рядом в снегу по колено. Иногда витой синтетический трос вмерзал в снег, тогда приходилось возвращаться и выдергивать.

И вот моя очередь лететь: стойки на плечи, трос зацеплен за подвеску. «Готов?» — «Готов!» — «Тяга пошла!» Трос тащит за грудки, стараюсь изо всех сил успевать переставлять ноги. Иногда трос тормозится о снег, тяги не хватает. Тогда разбег затягивается, очищенный участок кончается, и я мчусь, как лось по глубокому снегу, ожидая, что же произойдет раньше — крыло наберет скорость или я в конце концов споткнусь.

Наконец — то отрыв! Чувствую, как трос поднимаясь вслед за мной, освобождается из снежного плена, лебедке все легче тянуть, тяга нарастает — и вот я возношусь над заснеженным миром. Горизонт убегает в стороны. Где — то вдалеке крошечные машинки ползут по тонкой темной ленте асфальта; лес, с земли такой далекий, оказывается совсем рядом. Из — за ближайших домиков коттеджного поселка, примыкающего к полю, выступают следующие участки. Взгляд выхватывает опустевшие по зимней поре дворы, заснеженные качели, круги и овалы бассейнов, скелеты парников.

Но вот верхняя точка подъема. Взглядом успеваю заметить, как где — то на горизонте проступают высотки далекого города, а трос еще немного, и станет тянуть вниз — блок почти под мной. Отцеп! Высвобожденная синтетическая нить резко сжимается и улетает вниз, весело маша на прощание большой красной тряпкой, прицепленной для облегчения ее поисков на земле.

Если прошляпил, не зажал ручку перед отцепом и дельт еще в наборе, то, лишенный тяги, он подвисает на какие — то мгновенья, заставляя сердце ёкнуть, а воображение — представить беспорядочное кувыркание вниз. Но вот кивок носом, разгон, и я в свободном полете! Взгляд на прибор: четыреста, ну максимум пятьсот метров. Для активной лебедки неплохо.

Взгляд привычно обегает ориентиры: вон ЛЭП. Проводов на фоне земли, как обычно, не видно, но вижу мачты и знаю — туда не надо! Жареные дельтапланеристы — плохое блюдо для всех. Вон дорога, где мы побросали свои машины. А значит, где — то рядом старт, до которого от машин тащили все свое барахло. Потоков нет — зима, над заснеженным полем ничего не держит, лечу прямиком к старту.

Чем заняться? Можно постараться максимально экономно расходовать высоту, все развороты — блинчиком, и тогда смогу провисеть минуты три — четыре. А можно, разогнавшись в пикировании, быстренько скрутить пару спиралек — восьмерок, — и все, на посадку.

На посадку захожу по — самолетному — по «коробочке», как говорят. Сначала тяну обратным курсом по отношению к направлению старт — посадка, по ветру и немного в стороне. Взгляд бегает между приближающимся справа стартом и надвигающимся прямо в лоб лесом. Блин! Опять старт почти от деревьев, а все жадность — лишние метры затяжки. Значит, предпоследний, третий поворот у деревьев, за них залетать нельзя: учебный крыл медленный, если придет усиление ветра, я против него не пробьюсь и буду гнездиться прямо на макушки, приятного мало. Сыграть могу дистанцией между третьим поворотом и четвертым, так чтобы при выходе из четвертого оказаться на пятнадцати — двадцати метрах высоты. Тогда, учитывая довольно крутую глиссаду учебного крыла, плюхнусь как раз на старте. Вот и деревья, кренюсь вправо, ручку от себя, аппарат бодро ввинчивается в поворот. Ну да, это учебный, в крене он сыпется, то есть быстро теряет высоту. Выхожу из поворота, подо мной восемьдесят метров — это много, до четвертого всю высоту не растеряю. Слегка подныриваю, разгон — торможение. Старт уже справа, кручу четвертый разворот, выход. На прибор смотреть некогда, взгляд прикипел к точке выравнивания, но по ощущениям получилось! Все, я в глиссаде, доворот против ветра, ноги вон из кокона подвески — пора в вертикальное положение переходить. Перехват за стойки, ноги болтаются снизу, готовлюсь встречать поверхность. И в этот момент краем глаза замечаю, как колдунчик — ветроуказатель, стоящий у старта, безвольно опадает. Ветер выключили! Меня ничего не тормозит!