Олег Север - Передышка

– Дядя Фёдор, а ещё неправильный бутерброд у тебя есть? – спросила она, подцепив ручками с тарелки огромный бутер с ветчиной, на который я уже положил глаз.

– Он тебе в рот не полезет, возьми более элегантные, – предпринял я слабую попытку спасти присмотренный для себя бутерброд.

– Ты не представляешь, сколько может сожрать один студент медфака, – промурлыкала она, вгрызаясь в бутерброд.

Отчаявшись вернуть своё, я перевёл взгляд на горку оставшихся бутербродов, выбирая, каким продолжить свой завтрак. Однако и этому бутерброду не суждено было порадовать меня. Милена, как чёртик из табакерки, возникла у стола и, присоединяясь к завтраку, сцапала именно тот бутерброд, который я выбрал для себя. Настроение заметно ухудшилось, я даже стал подозревать, что Вселенная в заговоре против меня. Но новый бутерброд вселил в меня оптимизм и примерил с действительностью.

За завтраком выяснилось, что дяди и тёти дома не было, они отправились на дачу. Так что мы были предоставлены сами себе. Я счёл удобным случаем посетить дом, в котором жила бабушка, и за завтраком озвучил своё желание. Аня оказалось очень лёгкой на подъём и поддержала меня. Миленка сначала ломалась, но, когда поняла, что мы пойдём при любом раскладе, увязалась с нами. Решили идти пешком. Умник уверял, что за час мы легко доберёмся до дома, а знакомиться с городом лучше всего в результате пешей прогулки. Город мне не понравился. Возможно, из-за постоянных сравнений с городом, в котором я родился и вырос. И не удивительно, между ними было очень мало общего, разве что храмы и пара тройка старинных зданий. Миновав площадь Ленина, где рабочие не славянской наружности лениво клали плитку в двух скверах, окаймляющих площадь, мы двинулись дальше, в сторону Заборья, и, пройдя больницу, гортеатр, жалкую пародию на парк, не доходя музея, свернули влево, забираясь вглубь частного сектора.

Я решил вставить свои две копейки в женский диалог и поинтересовался, хотя прекрасно знал ответ, ещё по прошлой жизни:

– Почему этот район города называется Заборье?

Ответ Милены меня признаться обескуражил:

– Так ведь тут частный сектор сплошной, и заборы высоченные, под два метра. Вот все сидят за своими заборами, поэтому район так и назвали – Заборье, – без тени сомнения ответствовала она.

Ну да, про бор, который был между деревней и кремлём, стоящий на Соборной горе, уже мало кто помнит. Это в моё время его восстановили в виде красивого парка. Умник аж восхитился, как ловко произошла подмена понятий. За спорами об этом социальном феномене мы незаметно добрались до цели нашего путешествия.

Дом стоял, утопая в зелени, видно было, что природа, как подросток, оставленный без присмотра, старалась оттянуться по полной. В когда-то ухоженном палисаднике хозяйничала крапива. Малина тоже претендовала на эту полоску земли, зажатую между забором и тротуаром. И первые её отряды просочились через забор, отвоёвывая плацдарм для дальнейшего наступления. Поэтому островок цветущих цветов, в которых Умник опознал наперстянку, казался чудом из чудес.

– Какой клёвый колокольчик, – произнесла Милка, – Дима, сорви мне эту красоту.

– А сама никак?

– Там же такая крапива…Димыч, будь мужчиной, – захныкала Милена, начиная давить на жалость.

– Зачем цветок рвать? Он очень быстро завянет. Тем более я не хочу становиться участником преступления.

– Не подозревала, что ты "зелёный", может ещё и виган? – поддав яду в голос, поинтересовалась кузина. Аня молча слушала нашу перепалку, улыбаясь одними глазами.

– Причём тут экология? – возмутился я, – Просто, если ты кого отравишь и отправишь на тот свет, я не хочу проходить по делу в качестве соучастника.

– Это как?

– Просто. Ты разве не знаешь, что наперстянка, а именно её ты просишь срезать, очень ядовитая?

– Правда? – хлопая ресницами, уточнила у Ани Милена.

– Не знаю, сейчас уточню, ответила та.

– O" кей, Google. Наперстянка.

– Так дверь заперта. Как войти? – спросил я Аню.

– Находчивость, умение и логика! – ответила она, улыбаясь чему-то своему.

– У тебя есть ключ?

– Именно! – сказала она, протягивая мне связку из двух массивных ключей, в которых чувствовалась основательность, не свойственная современным вещам. Пока Милена и Аня читали про наперстянку, чтобы убедиться в моей правоте, я колдовал над входным замком, который заржавел и не хотел нас впускать в дом. Наконец, он сдался под моим напором.

– Леди, прошу следовать за мной, – прошептал я, распахивая дверь пошире. Заржавевшие петли скрипели и не спешили поддаваться. Мне в моём нынешнем теле стоило больших усилий, чтобы её открыть. Я себе ещё раз пообещал, что серьёзно займусь прокачкой своего перса.