Иван Снежный - Жрец. Свиток первый

Не глядя в сторону Веллариса (чтобы лишний раз не вспоминать, сколько у него еще осталось вкусных и дорогих заклинаний) я пересек церковь и вышел в квартал Нищих. Утро выдалось облачным и вскоре начало моросить. Припоминая, что делает дождь с одеждой, я решил переждать под навесом торговца рыбой. Терять новую робу клирика не хотелось. Интересно если я открою рот, и капли дождя затекут мне в рот, будет ли это нарушением аскезы. Пожалуй, не стану проверять. В животе сильно заурчало и выскочило сообщение:

Внимание!!! Вы испытываете голод. Немедленно примите пищу, дальнейшее пренебрежение едой чревато физической болью. Если вы не можете купить пищу, попросите ее у игроков или НПС.

Эй, к такому меня жизнь не готовила. Физическая боль, какая например? Ответ пришел неожиданно быстро. Живот скрутило, а в горле сильно запершило. Не так чтобы уж очень больно, но зная про усиливающиеся эффекты…похоже, к концу этой аскезы я буду умолять о смерти. Слабенький дождик тем временем прекратился, и я побрел к обители Сарида.

Чтобы отвлечься от бурчания в животе я стал вспоминать, что знаю обустройстве этой религии. Помнится в первой книге, которую я прочитал в этом мире, организация церквей упоминалось только мельком. Вроде бы обитель возглавляла единственная женщина в верхушке церквей. Я не помнил, как ее звали, но она точно носила титул Аббатиса. Это еще меня очень удивило, аббатства нет, а аббатиса есть. Вроде как женских монастырей я тут вообще не видел. Хотя, что я знаю о Новом мире? Наверняка тут и монастыри такие есть и женские общины.

По настоящему тяжело стало уже на подходе к обители. Казалось желудок начал переваривать сам себя, а в горло будто насыпали песка. Самое страшное, что в инвентаре у меня лежал свежий хлеб, а на поясе болталась вожделенная вода. Я взглянул на время аскезы: 6 часов 10 минут. Долго, а после нарушения безмолвия я уже не очень верил в силу своей воли. Надо как-то обезопасить себя. Сняв с пояса флягу, я решительно вылил ее содержимое на землю. Выпрошенный хлеб выбрасывать рука не поднялась. Понадеялся, что не стану жевать его, не запивая водой. С такой жаждой я вряд ли смогу проглотить даже хлебный мякиш.

В обители ко мне сразу подошел монах в оранжевой мантии и, поклонившись, жестом предложил следовать за ним. В который раз замечал, что мне нравится у Сарида. Хорошо тут, тихо, спокойно, красиво. Я всерьез рассматривал его на роль покровителя. Если бы не закрытость местных служителей кто знает, может тоже сейчас бы бродил по прекрасному саду в оранжевой мантии и медитировал у источника. Я снова и снова пытался отвлечься от своего состояния рассматривая убранство внутреннего двора, крыши восточном стиле, тренирующихся на деревянных столбиках монахов. Внутри обитель оказалось неожиданно обширной. Все монахи жили и тренировались вместе, и здесь каждому хватало места. Вместо внутреннего дворика, как в церкви Мирены, располагалась просторная площадка, размером с площадь Четырех фонтанов. Но голод не давал оценить все окружающее меня великолепие. Вскоре я даже перестал смотреть по сторонам, просто стараясь не упасть, и не скорчится от рези в желудке. Что-то тут разработчики перемудрили, от таких сильных болей можно и игру бросить.

Наконец мы достигли цели – небольшого домика, будто сделанного из картона. Монах сдвинул дверь из деревянных планок и полупрозрачной бумаги в сторону, открывая мне вид на Аббатису. Женщина оказалась в летах, но назвать ее старой не повернулся бы язык. К тому же сложно было определить возраст у стриженной наголо монахини в бесформенной одежде, полностью скрывающей пропорции тела. Она сидела на небольшой красной подушечке, больше в домике ничего не было. Похоже это какая-то молельная. Сомневаюсь, что тут можно жить. Я зашел внутрь, а провожающий монах задвинул дверь с той стороны. Аббатиса не спешила начинать разговор, я тоже молчал. Мы просто смотрели друг на друга. Так продолжалось довольно долго.

-Если бы можно было объяснить все без слов. Я бы молчала вечность. – наконец сказала женщина.

Я продолжал молчать. Похоже, тут это ценится. К тому же я не был уверен, что на пересохшее горло можно положиться.

-Но слова все же нужны. Ты ведь все еще послушник. Тебе нужны наставления. Тебе только предстоит понять…жаль, но в религии то же самое что и везде: послушник хочет стать священником, священник хочет стать первым лицом церкви. Каждый стоит на лестнице, пытаясь взобраться выше, а другие тянут его за ноги вниз. Те, кто выше, пытаются его столкнуть, чтобы он не мог подняться до их уровня. И это происходит везде, во всём, всегда.