Владимир Иванов - Снежный путь

Снег… Казалось, будто весь этот необъятный мир состоит только из снега. Он хрустел под ногами, жалил незащищенную кожу вокруг глаз, хватал за ноги сугробами, не давая идти. Мощные порывы ветра то и дело норовили сбить с ног, тело еще держалось, но сил оставалось совсем мало. Я брел уже много часов, не зная куда и уже не помня зачем. Скоро я упаду под очередным ударом ветра и снег примет меня в свои колючие объятия. Сначала будет немного больно, но вот потом…

Я рывком встряхнулся. В тысячный раз. Мне нужно идти. Я жив, пока иду. Снегоход остался далеко позади, его пришлось бросить, когда кончилось горючее. Очки потерял, упав в очередной раз в снег. Их так быстро замело, что найти никак не удалось. Идти оставалось совсем немного, карта точно не обманывала, а вот геолокация в такую погоду не работала и направление удалось определить только приблизительно. Рюкзак больно давил на плечи, но бросить его – точно верная смерть. Там походная горелка, палатка, консервы. Когда силы окончательно меня оставят, можно будет сделать привал. Хотя, как я буду закапываться в снег, не представляю…

И нет времени. Что-то произошло. Я должен добраться до людей, хоть до кого-то, у кого есть связь. Потом можно хоть помирать в этом чертовом снегу. Нужно добраться. Я обещал. Он увидит, сдержал ли я…

Впереди вдруг вспыхнул свет. Я поднял голову, не обращая внимания на колючий снег. Это не бред. Впереди, в пелене, горел яркий свет. Прожектор? Или огонь? Оранжевый цвет… Что-то горит, там, совсем близко, да так ярко, что слепит.

Близость цели придала сил, и я стал быстрее пробираться сквозь сугробы, стараясь не терять свет из виду и молился, чтобы он не погас. К счастью, он и не думал меркнуть, наоборот, чем ближе я подходил, тем ярче становилось впереди. Уже стало понятно, что это огонь, и он горит на какой-то возвышенности. Еще через сколько-то шагов (я давно сбился со счета) предо мной выросла стена двухэтажного здания. Его окна смотрели на меня слепой темнотой, а огонь горел ярким высоким пламенем прямо перед стеной.

Пламя вдруг поднялось выше и наконец смогло разогнать снежную тьму. От увиденной картины у меня сначала перехватило дух, а колени сами собой подкосились и вконец переставшее подчиняться тело, гремя рюкзаком, упало в сугроб. Снег, до этого терпеливо ожидавший, мягко принял меня в свои холодные объятия…

***

Случается, что некоторые вещи находятся подчас в самых неожиданных местах. Пачка сигарет, которую я совершенно точно оставлял на столе на втором этаже вдруг оказалась в кармане моего рабочего комбинезона. Задумчиво повертев ее в руках и стряхнув пыль с бирки «Черногорин Вадим. Метеоролог», я направился на улицу, размышляя о сбегающих вещах. Что ж, поживешь тут, на станции, еще с полгода, и не только вещи сбегать начнут.

Рывком открыв скрипнувшую дверь, я вышел на морозный воздух и вдохнул его полной грудью. Утренний морозец приятно холодил тело под курткой, надетой на одну лишь тонкую майку и невероятно бодрил. Достав сигарету, я чиркнул спичкой о коробок (всегда любил этот звук) и не спеша закурил, пуская в голубое небо струйки серого дыма. Впереди разливалась гладь океана, еще не успевшая замерзнуть. Оттуда доносился шум волн, набегающих на берег, сегодня он еле-еле различался даже в мертвой тишине. Мой остров совсем не выделялся размерами по сравнению с другими затерянными в океане землями, даже наоборот, сильно уступал им, и когда океан хоть немного волновался, шум волн доносился со всех сторон.

Я осмотрелся, уже в который раз. Несмотря на свой каменистый рельеф, остров производил весьма приятное впечатление. Станция располагалась на мысе, с трех сторон омываемом океаном. От нее в глубь острова вела довольно широкая грунтовая дорога, проложенная здесь несколько десятилетий назад. Она упиралась в огромный скальный холм, огибала его, и выводила на довольно широкое центральное плато, куда мне обычно вертолетом сбрасывали паек. Центр острова с других сторон окружали скалы, сейчас серые и неприветливые, но в короткое северное лето они зеленели, покрывались мхом и хвойными растениями. Тогда здесь вообще становилось довольно уютно.

Я потянулся, почувствовав, как кровь побежала по жилам. Сейчас пройдусь вокруг станции, посмотрю показания приборов, все ли у них хорошо, а потом приступлю к завтраку и – самое главное – к черному кофе, зерна которого мне, как привилегию за выслугу лет, сбрасывают вместе с месячным пайком.