Артем Кочеровский - Тизер 2

Лезвие топора мчится настолько быстро, что его не уловить человеческим глазом. Будто невидимую пружину, толщиной с якорный канат, привязали с одной стороны к топору, а с другой – к авианосцу. Растянули на полкилометра, а когда авианосец стал буксовать, капитан высвободил свой конец. Разрывающий рамки пространства и времени удар сравним со скоростью полета пули.

ТУ-ДУХ! Рубящая часть топора почти целиком прячется в стволе дуба диаметром метр, в стороны летят щепки, древесный великан угрожающе скрипит. Промедли я хоть на долю секунды, и лезвие словило бы ускользающую шею или голову.

Валяюсь у Пролла между ног, наблюдаю, как обезумевший воин рвет на себя рукоять. Фыркают ноздри, краснеет лицо, ноги вспахивают под собой землю. Лезвие не поддается. Я будто лежу в загоне с одичавшим быком. Зверюга в любой момент может прикончить свою жертву, но вместо того чтобы затоптать копытами, пытается освободить перевязанные рога.

Пролл рыпается, иногда вскидывает руки, перехватывая рукоять. Во время одного из таких мувов замечаю оголяющуюся полоску кожи между штанами и курткой. Бью!

- АААА! – опьяненные злостью глаза пожирают мои, руки еще сильнее впиваются в рукоять топора, психованно рвут на себя.

Второго шанса может не быть. Выдергиваю клинок, режу еще раз! Из-под куртки валит кровь, брызжет и струится, обливая меня с ног до головы.

- ААААА!

Началось. Вздуваются вены, увеличивается размер мышц, глаза загораются красным. От бесконечного трения и нагрузки на ладонях лопаются мозоли, слазит кожа. Рукоять топора покрывается кровавыми отпечатками.

У Пролла конкретно съезжает башка. Наполненные кровью глаза ни на секунду не отрываются от моих, тело начинает неистово бьется о раненый дуб. Плечо со скоростью – два удара в секунду вбивается в ствол, разлетается кора, основание дерева предательски трещит.

- АААААААА! – орет, признавая свое превосходство над заваливающимся деревом, ускоряется до трех ударов в секунду.

Вскакиваю на ноги, вытаскиваю клинок. Нужно ковать железо, пока горячо – рублю в голову. Чувство самосохранения Пролла все же превозмогает над желанием завалить деревянного, что сожрал его топор. Руки отлепляются от рукояти, здоровяк уклоняется и на противовесе отвешивает прямой с левой. Костяшка кулака, размером с мою голову, попадает в бровь...

Очухиваюсь лежащим на траве. Судя по треску падающего дерева, пробыл в отключке не больше пяти секунд. Левый глаз болит и пульсирует, пробую открыть – не получается. По лбу течет что-то теплое и липкое, боюсь даже представить, как разорвало бровь.

Шатаясь, встаю на ноги. Кулак левой руки сжимается, в надежде найти рукоять меча, того самого, на который только что наступил Пролл.

Пятки выбрасывают из-под себя землю, раздувшийся псих летит в атаку. Подтолкнуть лук снизу правой рукой, перехватить левой, достать стрелу. Не смотря на полуобморочное состояние, мышечная память работает, как часы. Вставить стрелу в тетиву, натянуть. Не нужно закрывать левый глаз, чтобы прицелится, его затянула гематома на пол лица – спасибо Проллу. Спуск!

- Око за око, мать твою! – ору, глядя, на торчащую из глаза стрелу.

Ноги Пролла перестают сгибаться, набравшая инерцию масса передвигается будто на ходулях, бугай распластывается на земле.

... ... ...

Хотел бы рассказать эпичную концовку о том, как я гордо поставил ногу на поверженное тело и произнес что-то брутальное, вроде: “Так будет с каждым!”, “Не связывайтесь с Мироном” или “Знай наших!”, но все было совсем по-другому...

Недомогание, темнота в глазах, потеря сознания. Очухиваюсь, смотрю мультики на китайском языке, где в главной роли корова с языком дракона доит кота, теряю сознание. Очухиваюсь, разговариваю с пчелой с лицом Димона, снова теряю сознание. Вырубался пять или шесть раз, пока не долез до валяющейся в рюкзаке хилки. Не думаю, что это был просто сотряс. Валяясь в затуманенной реальности, я с трудом смог вспомнить свое имя. Кровоизлияние в мозг, лопнувший сосуд или любой другой жутко звучащий диагноз позволил бы прожить не больше получаса. К счастью, все было позади.

Чтобы унести весь выбитый шмот понадобится лошадь, запряженная в маленькую тележку. Выбираю самое ценное, плетусь в лагерь.

... ... ...

Обвешенный трофеями заваливаюсь в кузницу. Грудь припадочно поднимается и опускается, пытаясь восстановить дыхание. Кузнец все понял прежде, чем я начал говорить, Топор и куртка Пролла сошли за доказательства смерти.