Надежда Мамаева - Дропкат, или пособие для начинающего шулера (СИ)

Хопкинс же больше всего любил порядок. И его стол, где, в одному Миртору ведомом строгом соответствии, расположились стопка документов, чернильница и быстрописное перо, папка с делом о 'Рыжеволосой бессмертной мракобеске', по левую руку лежало извечное напутствие всех инквизиторов - трактат 'Низвергающий ведьм меч'. Данное творение обучало магистратов способам обнаружения ведьм и процедурам доказательства их виновности и было проштудировано Хопкинсом вплоть до прямого цитирования избранных отрывков.

Время - лучший лекарь и отменный патологоанатом, справедливый судья и убойное успокоительное, если не примирило двух противоположностей: Армикополь и Хопкинса, то сделало возможным их сосуществование. Притерпелись. И инквизитор к городу, и город к инквизитору. Один стал позволять себе малые умеренные вольности, другой делать вид, что слушает приказы хоганова карателя. Впрочем, народ армикопольский с охотою посещал забаву, редко, но все же устраиваемую инквизитором, как то - сожжение ведьмовок.

Когда ввели двоих - рыжую, шваброобразную девицу и герра, помятого, с фингалом, начавшим уже заплывать, и рассаженной щекой - инквизитор как раз размышлял, что давно не было на площади огнища. Хопкинс свято веровал, что показательные казни - прививка от еретичества. И если колдовок всех не изведешь, то попавших в руки инквизиции надлежит неукоснительно отправлять по пути, из которого нет возврату. И не важно, кого обвинят в пособничестве мракобесам: знатную богатую горожанку или чухонскую крестьянку. Хотя горожанку, конечно, выгоднее: часть наследства-то на благо инквизиции отойдет.

Окинув взглядом прибывших, Хопкинс вопросил:

- Это ты та ведьма, о которой судачит весь город? Будто бы ты вместе со своим полюбовником совращала честных юношей, а сама, аки оборотень переиначивалась мужчиной и творила непотребства?

Эрден лишь поразился богатству людской фантазии и тому, что даже роль главного злодея - и то досталась не ему, а Иласу. Последний же, ограниченный образом имбецилки, лишь промычал нечто нечленораздельное в ответ и хрюкнул.

Дознаватель, изображая 'переводчика', пояснил:

-Досточтимый герр инквизитор, видите ли, фьерра Урсула немного... недалекого ума... в детстве ее уронили

'Ага, с колокольни и раз этак двадцать', - мысленно добавил конвоир, наблюдавший недалеко от выхода эту картину.

-И потому она никак не могла исполнить того, что ей вменяют в вину...

-Складно врешь, - выдал инквизитор, - соври тогда еще: как объясните, что бляха с мощами святого Фарама засияла? Или то, что эта фьеррина после смертельной раны встала, как ни в чем не бывало?

- Многоуважаемый герр инквизитор, - Эрден изворачивался ужом на раскаленной сковородке, - стоит сказать, что артефакт засиял не у меня или фьеррины в руках, а в руках того юноши, который заговорил с нами на улице. Следовательно, либо он сам колдун, либо кто-то проходивший в этот момент рядом обладал мракобесьим даром. А если учесть, что в службу инквизиции никоим образом поборник тьмы проникнуть не мог.... Что же касается 'смертельной раны' - там царапина была небольшая, диск тот метательный в ребре корсета застрял, а девицы почти и не задел.

Здоровущее пятно крови, которое в этот момент бочком пытался прикрыть говоривший, вопило об ином раскладе, но Эрден верил в свою звезду. Или во что там полагается верить утопающему?

- Сладко брешешь, аж заслушаешься, - а потом, повертев в руках быстропишущее перо, вынутое из чернильницы, задумчиво произнёс:

-Дыба, или сразу на костер?

- Позвольте, герр Хопкинс, - Эрден, у которого в судьбоносные моменты шестеренки в голове вертелись с утроенной скоростью, так что он вспомнил имя, лишь единожды им слышаное, как и характеристику его носителя: 'маразматик и фанатик', воскликнул: - а как же закон, который гласит: 'Обвиняемый не виновен, пока не доказано обратное!'.

- А ваша вина, как и вина фьерры доказана, - потряс инквизитор увесистой папкой. - Пока вы соизволили почивать в отведенных вам покоях, мои подчиненные опросили очевидцев, составили две дюжины протоколов и свидетельских показаний. Осталось вписать лишь ваше имя и имя фьерры в обвинительный приговор. Итак?

Хопкинс выжидательное уставился на дознавателя. Эрден молчал: 'Называть полное имя Иласа? За ним и так объявлена охота. Старик сдержал слово и объявил сына мракобесьим отродьем, отрекшись от родства. Обнаружится, что фьерра - младший Бетран - вместо костра будет колесование. Представится самому - поверит ли, что перед ним младший Антер? Если бы был карьеристом - наверняка, если не поверил, то побоялся связываться, а фанатик...'.