Николай Прокудин - Остров Амазонок

— Земля пухом отцу Себастьяну! — вымолвил Поль. — Нам его не хватает.

— Верно! Сейчас грамотею Гийому приходится быть причетником и отпевать умерших. Юнга прочел немало книг, знает много молитв наизусть, и если бы не он, то так бы и умирали моряки без последнего причастия.

— О! Как это прискорбно! Нет попа! Какой кошмар, — с сарказмом произнес Серега, но из-за ужасного акцента французы не поняли его слов. — Братцы, хватит болтать! Толкаем бочки вперед, а затем через каждые двадцать шагов подтаскиваем к ним тело Огюста.

Они обливались потом, выбивались из сил, но продолжали толкать емкости со спиртными напитками. Отряд постепенно добрался до лагеря. Из форта вышли два человека и направились к отряду. При встрече французы радовались как дети, обнимались, целовались.

«Они что, все нетрадиционные? — закралась в голову Сергея неприятная мысль. — Одно слово — путешественники. Годами болтаются под парусами без женской ласки, поэтому, видимо, что-то в их сознании действительно изменяется. Сочувствую их нелегкой доле, но не понимаю и не одобряю такую смену ориентации. Главное, чтобы не приставали к свежему кавалеру. Иначе — зашибу!»

— Кто этот человек? Откуда? — спросил, удивляясь появлению Сергея, долговязый моряк, облаченный в лохмотья, которые когда-то были офицерским мундиром.

— Это русский офицер, мой лейтенант! — ответил Поль и щелкнул каблуками рваных сапог.

— Я Серж Строганов, полковник русской армии! — представился россиянин.

— Шевалье Луи де Брожак! — отдал честь и встал по стойке смирно молодой дворянин. Сразу чувствуется военная косточка!

— Вольно! Не напрягаться! — махнул рукой Сергей. Лейтенант тоже вытянулся во фрунт, поэтому пришлось дать эту команду.

— Господин полковник! Я начальник гарнизона, лейтенант Симон Фрапен.

— О-о! Хорошее имя и фамилия Семен Фрапен! Сема? Русских предков у вас нет?

— Мне об этом ничего не известно. Я из третьего сословия, мой дед хозяин виноградников в Бургундии площадью в четыре сотни акров. Вот эти бочки, что вы отбили у дикарей, коньяк из моего подвала, урожая тысяча семьсот семидесятого года!

«Ого! Мне бы этот коньяк, да в наше время, так я бы был богаче Ротшильдов!» — подумал Сергей и учтиво спросил лейтенанта:

— А вино тоже ваше? Тоже коллекционное? Ведь мадера, кажется, не французское вино.

— Нет, не мое, его нам испанские купцы продали год назад, незадолго до кораблекрушения. Хочу предупредить, чтоб не было недомолвок и эксцессов. Вы, полковник, находитесь на французской территории, это новые колониальные владения Франции!

— Добавьте к своим словам обращение «господин полковник»! Попрошу не забываться, лейтенант!

— Виноват, господин полковник! — поправился Фрапен.

— То-то! А кто подтвердит, что это французская земля? Есть документ, заверенный нотариусом? — строго спросил Серега. — Кто внес остров в регистр территорий?

— Новая земля на карте мира названа островом Короля Людовика!

— Сочувствую вашему королю. Ему скоро отрубят голову.

Лейтенант и шевалье схватились за шпаги и состроили на лицах свирепые выражения.

— Что вы сказали?! Кто посмел?! На Францию напали англичане?

— Нет, именно третье сословие, республиканцы, бунтовщики-якобинцы.

— Измена! Заговор!

— Какой сегодня день? — спросил Сергей.

— Двадцатое ноября, — пискнул из-за спины офицеров Гийом.

— А какое имеет значение сегодняшнее число, — удивился Симон.

— Сожалею, но четырнадцатого июля свершилась Великая Французская революция. Король Людовик низложен и арестован, ждет решения суда и, несмотря на угрозу казни, беспокоится, где его капитан эскадры Лаперуз. Власть перешла к парламенту — Конвенту!

— Не может быть! Что вы говорите! Ах, бедный наш король! — воскликнул лейтенант. — Это правда, что в это трудное для него время король беспокоится о нас?

— Да, помнит, но вам легче от этого не станет. Экспедиция, посланная королем на ваши поиски, проплыла мимо острова, они вас не нашли. Ирония судьбы в том, что вас нашел я, русский офицер! Если будете благоразумны и почтительны с полковником российской армии, то я вывезу вас на Большую землю.

— У вас есть поблизости корабль? — обрадовался лейтенант. — Где он бросил якорь?

— Нет, у меня лодка, но очень хорошая. Я на ней путешествую девятый месяц!

— Только лодка? — простонал шевалье.

— А что, есть другие варианты?

— Что ж, лодка так лодка, — смирился шевалье.

— Похороним вашего товарища, перенесем запасы еды и спиртного, и в путь, мне не привыкать! Целый год только и делаю, что скитаюсь! — А про себя Строганов подумал: «В путь так в путь, как сказал джентльмен, проваливаясь в пропасть».