Michael - Зверь внутри

— Да я и думаю… Я зверя-то видел, совсем он на этого шпентика не похож! Меня чуть не разорвал…

И Пареев в десятый раз принялся рассказывать про свою ночную встречу с монстром. Илья терпеливо его слушал. На него спиртное действовало не возбуждающе, но умиротворяюще: здоровяку просто хотелось сидеть в расслабленной позе, никуда не спеша, и слушать что угодно, даже ту ахинею, в которую все больше и больше вырождался некогда правдивый и красочный рассказ Виктора. Постепенно он ушел в свои собственные мысли и уже не слышал, что там долдонил Пареев…

— А что, вот щас прямо пойду и поговорю с этим засранцем! — фраза, произнесенная участковым громче обычного, вывела Громова из задумчивости. — Покажу ему кузькину мать!

Илья несколько мгновений смотрел на собеседника, не в силах понять, о чем же речь; когда ж до него, наконец, дошло, он проговорил:

— Может, не надо, а?

Голос его звучал при этом как-то робко, что не вязалось с его мощным телосложением. Когда-то они вместе служили в армии, и Громов не понаслышке знал о том, на что был способен пьяный дед-Пареев, особенно в последние полгода службы. А в то, что Витька с годами изменился в лучшую сторону, ему как-то не верилось.

— Это почему ж не надо? — Пареев аж взвился. — Надо, и еще как! Мне все некогда было, но теперь-то он у меня не уйдет…

— Брось. Ты же… выпивши! И, к тому же, мент…

— Ну и что?! — Пареев уже попросту орал. — Я что, по-твоему, совсем не соображаю? Я покажу этому интеллигентишке, как чужих девок отбивать!

— Может, завтра, — уговаривал Громов. — Сегодня ты уж…

— Что я?! — Виктор вскочил на ноги, едва не опрокинув стол. — Я не настолько пьян, чтобы ничего не понимать!

Нетвердым шагом он пошел к двери, по инерции сняв с вешалки фуражку и нахлобучив ее на голову.

— Пойдем со мной! — проговорил он, повернувшись к продолжавшему сидеть Громову.

Илье так не хотелось вставать вообще, а вставать для того, чтобы идти туда, где могла выйти пренеприятная история, ему не хотелось вдвойне. Однако он справедливо полагал, что одного Пареева отпускать не стоит: по пьяни он мог наломать таких дров, что заваренную им кашу пришлось бы расхлебывать весьма долго.

— Может, все-таки завтра, — пробормотал он, но в этот раз в его голосе было так мало уверенности, что Пареев даже ничего и добавлять не стал, а лишь махнул рукой.

…Очутившись на улице, Виктор едва не свалился в канаву и непременно бы свалился, если бы вовремя подоспевший Громов его не поддержал.

— Сп-пасибо… — пробормотал участковый.

Был как раз вечер, рабочий день кончился, жара спала, молодежь гуляла, старики сидели на завалинках, и для них было великолепным развлечением открывшееся зрелище, как два пьяных мента шли по улице, причем один из них, их участковый, был совершенно в непотребном состоянии. Старики укоризненно качали головами, молодежь втихомолку хихикала, стараясь, однако, при этом не попадаться Парееву на глаза, так как мстительность участкового была известна всем.

Илья уже сожалел, что силой не удержал Виктора дома, но было поздно. Всю дорогу, провожаемый недоуменными, насмешливыми и укоризненными взглядами ясинцев, Пареев громко поносил Щуплова, порой упоминая и Аню Авдотьину, тоже далеко не в лестных выражениях. Громов всячески уговаривал его помолчать, но Пареев не слушал.

Наконец подошли к дому Алевтины Филипповны.

— Ты с-стой тут, — проговорил Виктор Илье. — А я п-пойду с ним разбираться.

И он твердым, решительным шагом в дупель пьяного человека, пытающегося изо всех сил казаться трезвым, направился к калитке.

— Ты, я надеюсь, прямо в доме ему морду бить не будешь? — проговорил вслед ему Громов, не слишком надеясь на положительный ответ.

— Не знаю, не знаю, посмотрю на его поведение!

Несмотря на то что Пареев велел ему ждать на улице, Громов вошел вслед за товарищем во двор.

Виктор уже стоял перед распахнутой дверью в дом, занавешенной тюлью — от мух и голосил во все горло:

— Алевтина Филипповна! Алевтина Филипповна!

— Чего тебе? — хозяйка появилась не из дома, куда, стараясь изо всех сил, базлал Пареев, а из огорода. — Что орешь-то как оглашенный?

Пареев замолчал и посмотрел на нее так, словно она не пешком пришла из огорода, а, по меньшей мере, прилетела на метле или в ступе откуда-то с небес.

— Э, — продолжала хозяйка. — Да ты, Витя, как я посмотрю, нализался. Что ж ты так, представитель власти, а ведешь себя как распоследний подзаборник?…