Michael - Зверь внутри

Крик не умолкал. В нем оставалось все меньше и меньше человеческого, под конец он перешел на визг и резко оборвался. Воцарилась тишина, которая показалась Парееву куда страшнее звучавшего только что крика.

Поборов страх, Виктор кинулся в ту сторону, откуда крик раздавался. Он свернул с центральной улицы в узкий боковой переулок, так сильно заросший кустами черемухи и сирени, что они полностью закрывали фасады домов. Пареев передвигался почти на ощупь, и малейшая яма на дороге или камень, заботливо кем-нибудь притащенный из карьеров, могли стоить ему растяжения ноги в лучшем случае и перелома в худшем, не говоря о всяких синяках и ушибах. Но судьба Пареева хранила.

Внезапно перед ним на узкой тропинке между палисадниками появилось нечто. Виктор скорее почувствовал его, чем увидел, хотя его глаза немного привыкли к темноте переулка. Какая-то черная груда, едва заметная на фоне кустов, двигалась навстречу участковому огромными скачками. Земля глухо вздрагивала под ногами (или лапами, или копытами — об этом Виктор думал меньше всего). Казалось, еще мгновение — и он будет растоптан, вмят в землю и обездвижен. А потом…

Пареев метнулся вбок и врезался головой в куст черемухи, росший возле штакетника. Форменная фуражка слетела с его головы и откатилась куда-то в темноту. Он нашаривал кобуру и никак не мог нашарить — руки дрожали. С большим трудом ему это удалось, и как раз в этот момент черная туша поравнялась с ним. Виктору казалось, что прошли минуты, хотя и не на секунды счет шел — на мгновения… Отработанным движением он снял пистолет с предохранителя и зачем-то закричал:

— Стой, стрелять буду!

Существо удалялось и останавливаться на думало. Вот оно и вовсе скрылось во мраке. Выскочив на тропу, Пареев выстрелил ему вслед. Потом еще и еще. Из темноты раздалось что-то похожее на взвизгивание собаки, которой наступили на хвост.

«Я попал! — пронеслась в разгоряченном мозгу Пареева мысль. — Я подстрелил тварь!»

Ужас в его сознании мгновенно уступил место возбуждению. Он кинулся в направлении, куда скрылся монстр, в надежде обнаружить истекающую кровью тушу, лежащую поперек тропинки… Однако его ждало разочарование: туши не было. Он прошел до того места, где переулок вливался в большую улицу, но так ничего и не нашел.

Тем временем уснувшее было Ясино просыпалось. То там, то здесь в окнах домов загорался свет, а некоторое время спустя на улицу стали выходить люди.

— Кто стрелял? Зачем стреляли? — бестолково спрашивали односельчане друг у друга. Похоже, что крика, на который ринулся участковый, никто, кроме Пареева, не слышал.

— А, вот у Виктора сейчас и спросим, — сказал Петрович, здоровенный мужик, который, бывало, кулаком на спор укладывал быка.

Многие вышли из домов с фонариками, и в их неверных мечущихся лучах Пареев смотрелся по меньшей мере странно: без фуражки (которую, как правило, не снимал никогда), с всклокоченными волосами с застрявшим в них мелким сором, который, кстати, усыпал и его китель, о котором Пареев тщательно заботился, да еще с «Макаровым» в руке… Все это произвело на тех, кто его увидел, самое что ни на есть тягостное впечатление.

— Что случилось, Виктор? — не в первый раз повторил Петрович, но Пареев не реагировал.

Люди, число которых с каждой минутой росло, обступили участкового. То и дело луч то одного фонаря, то другого пробегал по его лицу.

— Вот только в морду светить не надо, — наконец вымолвил Виктор.

— Ох ты! Ожил! — радостно воскликнул Петрович. — Может, сейчас-то расскажешь, зачем стрелял?

— Как, а разве вы ничего не слышали? — вопросом на вопрос ответил Пареев.

Толпа загудела. Если и перед тем на участкового глядели, мягко говоря, с недоумением, то теперь это недоумение удвоилось.

— Конечно, слышали, — проговорила жена Петровича, тоже Петровна, женщина худая и жилистая, казавшаяся около мужа тростинкой возле могучего дуба. — Твои выстрелы и слышали. Или, может, это не ты стрелял?

— Я.

— Ну вот, что ж ты нам мозги-то канифолишь? — Петрович вплотную подступил к Парееву.

— А перед тем ничего не слышали?

— Ха, — Петрович, уперев руки в бока, посмотрел на Виктора как на ненормального. — Перед тем мы спали. Время позднее, а завтра вставать раненько. Пока ты тут палить не начал…

— А крика никто не слышал?

Толпа глухо зароптала, и в этом ропоте слышалось только отрицание.

— Совсем ничего? — Виктор почти пришел в себя, и теперь его разговор все больше напоминал опрос свидетелей.