Юлия Тютюник - Джонатан Кристофер Моргенштерн

— Не верю, — повторил я.

— Себастьян, — как можно спокойнее позвала Клэри. — Мне больно.

Себастьян отпустил ее. Тяжело дыша, он сказал:

— Прости. Прости, я думал… — и вновь говорю Я.

— Нам лучше вернуться. Скоро стемнеет, — сказала Клэри.

Я только кивнул, пораженный собственной выходкой не меньше, чем Клэри. Развернувшись, я побрел к Путнику, который мирно пасся в тени дерева.

В моей груди вновь сжался ком боли и злости.

«Что происходит?» — уже в который раз повторял я.

Я молча помог забраться девушке в седло. Когда Клэри наконец уселась, произнес:

— Прости, что я недобро подумал о Джейсе. Он никогда бы тебя не обидел. Ради тебя он даже пошел навестить пленного вампира в темнице Гарда…

— Пленный вампир? — шепотом спросила девушка.

Я удивленно посмотрел на нее:

— Ну да. Вампир по имени Саймон, которого Лайтвуды привели из Нью-Йорка. Я… я был уверен, что ты в курсе его злоключений. Разве Джейс ничего не рассказывал?

Клэри была в ступоре, и лишь очнувшись, произнесла:

— Нет, он не рассказывал.

Черт! Я думал Джейс вчера орал на нее именно из-за этого.

Весь остаток пути мы провели в полном молчании. На лице сестры играли разные эмоции: злость, грусть, печаль, ожидание, боль…

Лишь когда мы дошли до дома Эрондейлов я произнес, прежде чем Клэри зашла в дом:

— Клэри, — я притих, обдумывая как лучше выразиться. — Клэри, чтобы не происходило, чтобы тебе не говорили остальные, знай, я такой которого ты меня видела в первой встречи. Я люблю тебя. Я знаю, что ты не отвечаешь взаимностью, просто ты еще многого чего не знаешь… но запомни одну вещь — я не позволю чтобы с тобой что нибудь случилось. Ты всегда будешь в безопасности. Сестренка, — я погладил ее по лицу — ты никогда не узнаешь, какого это быть таким как я.

Больше я не произнес ни слова, помчался к сторожевым башням со всей скоростью. Боль — вот что я ощущал. Почему я должен терять человека, который мне так дорог? Почему должен причинять всем боль? Вместо боли ко мне пришла злость. Все… время кончилось… я демон.

Стоя на самой верхушке башни, я рассмотрел в последний раз Аликанте. Мой любимый город, мой дом. Через час от него не останется ничего кроме как гнилой запах мертвых нефелимов и мерзких тварей — демонов.

До восхода солнца осталось пару часов, а значит, пора взламывать башни.

Городские огни освещали улицы. Все люди давным-давно сидели у себя дома и мило беседовали между собой. Дети настырно выпрашивали родителей дать им еще хоть чуточку поспать — ведь скоро будет шесть утра, но взрослым нужно на работу, некоторым в Гард, а некоторым еще куда-то.

В отличия от примитивных сумеречные охотники встают как можно раньше — их жизнь, как ни крути не такая длинная, как у остальных людей, потому что наш каждый божий день проводится в боях и опасностях, которые подстерегают нефелимов на каждом шагу.

Не могу даже представить, как будет шокирован консул, увидев, что барьер, который считался спокон веков вечной и прочной защитой Идриса, обрушится в одно мгновение.

Вытянув нож, я сделал порез на ладони. Кровь стекала как ручей у поместья Моргенштернов. Я направил ее в середину, откуда начинается идти барьер. Миг и в моей голове раздался крик и такой мерзкий звук, будто ногтем провели по доске. Я скривился от боли, но не от той, что была в голове, а от той, что сжимала в груди.

— Забавно будет быть в твоем теле, — произнес мой голос, но эти слова говорил не я.

Я осмотрелся. Все оставалось таким же, но было чувство, будто я нахожусь в аквариуме, где меня никто не может услышать.

— Кто ты? — произнес я, но испугался, поняв, что вслух слова не были произнесены, они были лишь в мой голове, но в тот же момент и не в моей.

— Не думал, что ты настолько глуп, чтоб спрашивать такое, — произнес другой я. — Отныне я это ты, а значит теперь я Себастьян.

— Себастьян в России, — возразил я.

— Ну, Верлак может и там, но я та тут, в твоем теле, — продолжил он. — Теперь меня зовут Себастьян Моргенштерн. Это имя будет известно на весь мир.

— Меня зовут Джона…

— Новое имя характеризует свободу, — перебил меня гневно, но довольно другой я, — которую тебе не дал ни отец, ни мать. Но теперь все будет по-другому.

— Чего ты хочешь? Убирайся из моего тела!

— Твои крики бессмысленны, — спокойно ответил Себастьян. — Я заполучу власть над всем миром, нравится тебе это или нет.

Мы уже шли по улице к дому Пенхоллоу.