Кассандра Клэр - Леди полночь

- Это правда.

- Быть того не может, - руки Тая дрожали от волнения. Он пересчитывал свои пальцы, от одного до десяти и в обратном порядке.

Он пристально посмотрел на своего ничего не осознающего брата, переполненного сомнениями:

- Дивный народец не отдаёт назад то, что когда-то забрал.

- Нет, - сказал Джулиан вежливо, и Эмма не в первый раз удивилась, как он мог сохранять такое спокойствие, так как знала, что внутри он кричал и разрывался на тысячи мелких осколков. – Порой, они должны вернуть то, что принадлежит тебе.

Тай ничего не ответил. Его руки всё ещё дрожали в каких-то безумно повторяющихся движениях. Было время, когда отец Тая пытался научить его неподвижности, стойкости, он крепко держал руки сына по швам, когда тот был расстроен и говорил: «Стой смирно, неподвижно». Его это так раздражало, что даже тошнило. А вот Джулиан никогда так не делал. Он просто утверждал, что из-за нервов в животе начинают порхать бабочки, но с Таем вышло иначе, бабочки порхали у него не в животе, а в руках. Он был доволен этим. Тай любил мотыльков, бабочек и пчёл – всё, у чего были крылья.

- Он выглядит не так, каким я его помню, - сказал тоненький голосок. Это была Дрю, она втиснулась в комнату и встала возле Кристины.

- Ну, - сказала Эмма. – Марк стал старше на пять лет.

- Он не выглядит старше, - сказала Дрю. - Он просто выглядит по-другому.

Наступила тишина. Дрю была права. Марк не выглядит старше, определенно не на пять лет. Отчасти от того, что был худым, но здесь было явно нечто большее.

- Все эти годы он был в Дикой охоте, - сказал Джулиан. – И время – время там идет иначе.

Тай сделал шаг вперёд. Он окинул пристальным взглядом кровать, рассматривая брата. Друзилла заробела.

Ей было восемь, когда Марк ушёл; Эмма не могла вспомнить его – её воспоминания были туманными и размытыми. Также и с Тавви, ему было всего два года. Для него - парень в кровати был вообще незнакомым.

Другое дело - Тай. Он помнил. Тай подошёл к кровати ближе, и Эмма будто могла видеть, как крутятся его шестеренки в голове сквозь призму его серых глаз.

- Это имеет смысл. Мы знаем много историй о людях, которые исчезали всего на одну ночь с фейри и возвращались назад, после чего обнаруживали, что прошло около ста лет с их исчезновения. Пять лет могли быть как два года для него. Он не выглядит старше Джулса.

Джулиан прочистил горло:

- Да, с этим не поспоришь.

Тай склонил голову набок:

- Почему они его вернули?

Джулиан задумался. Эмма не двигалась; она знала не больше, чем он. Как объяснить детям, уставившихся на них с такими большими глазами, что их потерянный брат, который исчез и, наконец, вернулся к ним, может быть снова потерян.

- Он истекает кровью, - сказала Дрю.

- Что? – Джулиан включил лампу, стоявшую около кровати, и освещение в комнате стало ярче. Эмма вздохнула. Одна сторона рваной белой футболки Марка, у его плеча, была красной от крови – повязка медленно заполнялась ею.

- Стило, - рявкнул Джулиан, протягивая руку. Он уже тянул рубашку брата, обнажая его плечо и ключицы, тем самым, показывая наполовину зажившую рану. Кровь сочилась из неё не быстро, но Тавви всё равно издал вопль неприязни.

Эмма вытащила из пояса стило и кинула его. Она ничего не сказала, в этом не было необходимости. Джулиан поднял руку и поймал его в воздухе. Он наклонился, прижимая кончик стило к коже Марка, и нарисовал исцеляющую руну.

Марк вскрикнул.

Он распахнул свои глаза, яркие и безумные, и замахал в воздухе своими испачканными, грязными, окровавленными руками.

- Прочь! – прорычал он, пытаясь принять вертикальное положение. – Прочь! Уберите эту штуку подальше от меня!

- Марк…

Джулиан приблизился к брату, но Марк отшвырнул его. Он был худым, но при всем этом сильным. Джулиан споткнулся, и Эмма почувствовала это взрывом боли в затылке.

Она бросилась вперёд, вставая между двумя братьями.

Эмма была готова накричать на Марка, сказать ему, чтобы он остановился, когда поймала его взгляд. Его глаза были широко открытыми и белыми, в них был страх. Он прижимал руку к груди – в ней что-то было, что-то, что поблескивало на конце веревки вокруг его шеи – и тогда он упал с кровати. Его тело подергивалось, а руки и ноги царапали деревянный пол.

- Назад! - сказал Джулиан своим братьям и сёстрам. Он не кричал, но его голос был быстрым и властным.

Они разбежались почти врассыпную. Эмма мельком заметила несчастное лицо Тавви в то время, как она поднимала Дрю на руки и уводила его из комнаты.