Олег Синицын - Лист Мёбиуса

– Дело молодое, неженатое. Не тушуйся, друг-товарищ. Вернемся к моему докладу. Во-первых, необходимость найти тебя возникла из-за того, что смещение по времени не дало бы возможности выйти через вход-выход у станции Половина в нужное время. Во-вторых, когда «энкавэдэшники» задерживали меня, они говорили о том, что схватили одного из твоей банды, что его зовут Федор…

– Толсторюпин?

– Вроде того. Они посчитали, что я тоже из вашей группировки, – рассмеялся Григорьевич.

– Что будет с Федей? – я начал смутно вспоминать, что мы с Толсторюпиным действительно имели стычку с органами… Да и признание рядового МГБ, который сейчас сидел в плену у дембелей, подтверждало создавшееся положение.

– Что будет? Что будет? – повторил эхом Бойко. – Отправят в лагеря лет на 10–15–20. Отсидит лет пять, а там, глядишь, в 1958-м реабилитируют. Делов-то куча!

– Вы шутите? – Перспектива рисовалась не мне, а Винни Пуху, но все равно волосы вставали дыбом. Даже отсидев срок, Феде предстояло прожить двадцать с лишним лет, чтобы снова оказаться в своем времени…

– Я шучу, но все достаточно серьезно. От тебя зависит – сядет Федя в 1953 году или вернется в Толсторюпинку сейчас. Тебе решать, – Иван Григорьевич пристально посмотрел мне в глаза.

– Выручать надо Федю. Он, конечно, мне не друг, а так – знакомый. Но получается, что он из-за меня во все это вляпался. Выручать, – поставил я твердую точку.

– Хорошо. Правильный выбор. Тогда слушай план… – продолжил Бойко.

– Погоди, Иван Григорьевич, все-таки я не до конца разобрался со всеми этими смещениями во времени, поездом, Листом Мебиуса, портами или, как их там, порталами. Просвети еще раз, пожалуйста, – прервал я путевого обходчика.

– Не хотел тебя подробностями загружать, но если сам желаешь… – Григорьевич достал из внутреннего кармана железнодорожного френча зеленую ученическую тетрадку, свернутую в трубочку. Он развернул ее. Страницы были расчерчены на небольшие квадратики и прямоугольники, исписаны цифрами и формулами. В квадратиках стояли даты, часы, минуты и даже секунды.

– Известны ли тебе научные изыскания Ландау? – спросил Бойко.

– Ну, кто ж не знает старика Ландау Льва Давыдовича?

– Гм… Квантовую электродинамику, диамагнетизм Льва Давыдовича я применяю в своих расчетах, но сейчас идет речь о другом ученом – немецком математике Эдмунде Ландау, который написал труды по теории чисел и теории функций.

– Да? – удивился я. – Я думал, что только у Альберта Эйнштейна есть брат.

– Какой брат?

– Брат. Двоюродный. Альфред Эйнштейн – исследователь итальянской и немецкой музыки XVI-XVIII веков… Музыкант.

– Ландау-математик не родственник Ландау-физика. Математик жил намного раньше. Так вот, используя его формулы и методы вычислений, применяя квантовую механику, физику элементарных частиц и другое, а также теорию относительности Эйнштейна, я вывел календарь-таблицу, благодаря которой можно не заблудиться в переходах из портала в портал при путешествии по Листу Мебиуса с помощью данного поезда. Здесь же указано в секундах время переходов…

– Еще раз погоди, Григорьевич, – остановил я его. – Интересуюсь таким явлением: поезд проносится со световой скоростью, а за окном – обычный пейзаж, удаляющийся с нормальной скоростью 60–80–100 километров в час. Должна же быть сплошная стена мелькания, почти тьма!

– Ты когда-нибудь видел кинематографическую пленку? Не для фотоаппаратов, а настоящую кинематографическую.

– Не только видел, но и перематывал, клеил, вставлял в проекционный аппарат – полгода в девятом классе я вечерами подрабатывал киномехаником.

– Сколько кадров показывается за одну секунду?

– Двадцать четыре кадра.

– Именно столько нужно кадров, чтобы человеческий глаз за секунду не смог обнаружить между статичными картинками никаких пауз и разрывов. Статичные картинки (фотографии) молниеносно сменяют друг друга, а мы видим естественное движение, привычное для глаза. Иллюзию жизни на экране. Кино так и называли на заре – иллюзион, а не синематограф.

– Ты хочешь сказать, что пейзаж за окном меняется 24 раза в секунду?

– Поезд движется и сменяет кадр за кадром, а Лист Мебиуса в это время проходит круг за кругом с бешеной скоростью. Может, и не 24 кадра получается, а гораздо больше. Поэтому картинка более качественная, чем в кино.

– Я бы сразу заметил, что за окном кино. Чисто профессионально. И все же…

– Если ты, говоришь, склеивал пленку, то представь себе, что тебе поручили склеить в одну десять или двадцать копий, а потом соединить по примеру Листа Мебиуса. Что получится?